И потом, я был уставший. Целое утро трудился — помогал людям перетаскивать ящики с пивом, то и дело забегал в распивочную поговорить с Фредом и вообще за всем присматривал. Вот и задремал, пригревшись на солнышке, как вдруг слышу, кто-то сказал: «Вполне себе страшилище!» Я сразу понял, что говорят обо мне.
Я и сам от себя не скрываю, и никто от меня не скрывал, что я нехорош собой. Даже матушка не считала меня красавцем. Она и сама не Глэдис Купер, но никогда не стеснялась критиковать мою внешность. Строго говоря, я еще не встречал того, кто бы постеснялся. Первое, что говорят, увидев меня: «Какая уродливая собака!»
Не знаю точно, какой я породы. Морда у меня бульдожья, а все остальное — как у терьера. Длинный хвост торчит прямо вверх, шерсть жесткая, кудлатая, глаза карие, а сам я — черный с белой грудью. Однажды я слышал, как Фред назвал меня королевским двор-терьером, а Фред в таких вещах разбирается.
Поняв, что речь идет обо мне, я открыл глаза. Хозяин смотрел на меня, а рядом с ним стоял человек, сказавший, что я страшилище, — худой, по возрасту примерно как наш бармен, ростом поменьше, чем полицейский. На нем были коричневые ботинки с заплатами и черные брюки.
Хозяин сказал:
— Зато характер хороший.
Что правда, то правда — к счастью для меня. Матушка всегда говорила: «Если у собаки нет ни влиятельных друзей, ни состояния, то чтобы пробиться в жизни, ей нужно быть либо красивой, либо дружелюбной». Только, по ее словам, с дружелюбием я перебарщивал. Она говорила еще: «Пускай у тебя доброе сердце, все равно не обязательно набиваться в друзья каждому встречному. Должна же быть своя собачья гордость!» Матушка гордилась тем, что она однолюб. Всегда была очень сдержанная и, кроме хозяина, ни с кем не целовалась — даже с Фредом.
Ну а я общительный, что уж тут поделаешь. Такая у меня натура. Я люблю людей. Мне нравится их запах, вкус их ботинок, звук их голосов. Возможно, это слабость, но стоит только человеку заговорить со мной — и у меня дрожь пробегает по позвоночнику, а хвост сам собой начинает вилять.
Вот и сейчас он завилял. Гость посмотрел на меня несколько отстраненно. Он меня не погладил. Я сразу подумал, — а позже это подтвердилось, — что он застенчив, поэтому я стал прыгать на него, чтобы он не смущался. Матушка опять зарычала. По-моему, она не одобрила моего поведения.
Хозяин сказал:
— Смотрите-ка, вы ему понравились.
Гость ничего не сказал и как будто о чем-то задумался. Он был из тех суровых, молчаливых мужчин. Похож на Джо — старого пса из бакалейной лавки, который целыми днями лежит у порога, моргает и ни с кем не разговаривает.
