Глава I
На биссектрисе красного угла
Почему эту светлицу называли красным уголком не знали даже навязанные учреждению начальником собеса ветераны труда. В дни городских празднеств их заводили в этот уголок, а потом и выводили из него с гвоздиками и именными открытками на долгую и вечную память от лица разнообразного руководства. Ветераны всегда в курсе всего: куда дрожжи завезли, где макароны дешевле, но сведений о происхождении красного слова и цвета там, где на самом деле никакого цвета не наблюдалось, не имели. Для персональных выговоров, «…переборок, распеканья, взбутетениванья и других должностных похлёбок…»[1] генеральный директор этого замечательного учреждения лишь иногда употреблял свой рабочий кабинет. Его предбанник, или приёмная, с неотразимой и мстительной секретаршей использовался только по чистым четвергам, когда здесь солировал обладатель прекрасного баса, он же начальник транспортного цеха учреждения, заслуженный соискатель мэрской поэтической премии «Сладоуст эпохи» Лучезарий Шляппа. Он зачитывал поступившие в адрес генерального директора озаряемого нами учреждения торжественные приветствия, горячие клятвы и безбрежные благодарности.
В красном же уголке, как правило, определялись и оглашались результаты измерения глубин дисциплинарных патологий и промахов действующего персонала, вручались именные обходные листы конченым неудачникам, а силами самодеятельного хора трудящихся под фонограмму-минусовку для несчастливцев исполнялось «Прощание славянки». По обыкновению на совещаниях, созываемых по какому-либо поводу или совершенно безо всякой на то причины, но обязательно в обеденный перерыв, здесь же проходили внезапные и циничные административно-методические тренинги, что устраивались исключительно по личному распоряжению совсем уже озверевшего от безнаказанности генерального директора этого многогранного учреждения Петра Октябриновича Мудрецова и с его непременным личным участием. В такие часы в уголке сильнее всего ценилась густая гласность, жгучее неодобрение коллективом погрешностей теперь уже бывших коллег, а также поголовное восхищение персонала умственными вывертами и придумками их странноватого вождя.
В этом чудном учреждении того самого невероятного районного центра, что однажды ещё в ранге губернского и по причине отсутствия иных писательских сюжетов умело очернял сам великий Гоголь, а именно в дивном городке NN, так было с давнишних времён. Не мы устанавливали эти порядки, и понятно, что не нам их и отменять. Такого же мнения придерживались простые горожане, интеллигенция, чиновники, и в этом все они не сильно ошибались, потому что, что бы они ни делали, здесь никогда и ничего существенно не менялось: ни в городе, ни в его учреждениях.
