Отсюда и комическая иллюзия патафизического рассуждения, которое сначала кажется гротескным, затем — если присмотреться — содержащим скрытый смысл, затем — при новом всматривании — ужасно гротескным, затем — при еще более глубоком рассмотрении — раскрывающим нечто еще более глубокое и истинное, и так далее: очевидность и смехотворность высказывания растут и усиливаются бесконечно.
Математическая патафизика
Математические доказательства, использующие эту логику, будут представлять невероятную ценность. В подтверждение — другие примеры излишни — великолепный расчет «поверхности Бога» в конце «Фаустролля».
Патафизика Природы
Патафизика будет высмеиванием науки, причем еще более научным, чем сама наука. По-моему, патафизическим духом пронизаны:
Теория естественного отбора («это животное создано так потому, что если бы оно было создано иначе, то не смогло бы существовать»: доказательство подобного рода четко устанавливает несократимый характер индивидуального существования и, при помощи чисто патафизического приема сокращения до абсурда, описывает порочный круг науки, вместе с тем позволяя из него вырваться. Вкратце: сократимое абсурдно; так сократим же до абсурдного, чтобы доказать очевидное);
Открытия Джагадиша Чандра Боше в области нервной системы растений, сделанные в результате простого созерцания растительности, и позднее изобретенные им приборы, позволившие западным ученым — по крайней мере, тем, которые не лукавят, — подтвердить его открытия;
Описание воды, которое осуществил «Фаустролль меньше Фаустролля» («Фаустролль», гл. IX) и т. д., и т. д.
Патафизика в промышленных искусствах
Не говоря уже о бесчисленных изобретениях вроде пуговицы с пятью отверстиями, многие особенности фабрикуемых предметов, вызванные одним лишь человеческим капризом, являются неиссякаемым источником патафизических дискуссий. Если патафизика как свод знаний — это изнанка физики и ее опровержение, то патафизика как вид деятельности на производстве — несомненно, мощное средство против любых попыток рационализации труда. Все силы, брошенные на подбор того или иного украшения в багажном отсеке железнодорожного вагона (которое никто никогда не заметит) или затраченные на какую-нибудь мелкую деталь самого заурядного предмета (которую никто и никогда рационально не обоснует), все эти силы, пока еще рассеянные в разнообразной производительной массе, — на что они окажутся способны в тот день, когда их сумеют осознать и скоординировать? Подобные размышления позволяют провидеть за экономической и социальной патафизикой великое будущее.
