Всякий раз, когда какой-нибудь понтер проигрывал ставку, двуликий крупье загребал блага цивилизации: лик метрополий рассекала гадкая улыбка, от которой страдали все клетки эпидермы, а на багровевшем от стыда лике колоний выступала кровавая роса и пробивались языки пламени.
Когда какой-нибудь игрок много проигрывал, то есть выигрывал, крупье награждал его блестящей медалью. Некоторых участников уже не было видно за завесами этих сверкающих плевков.
9
Я не мог выносить это омерзительное зрелище и отказался посещать другие игорные залы. Санитар со мной согласился:
— Везде одно и то же, — сказал он. — Одни играют в шахматы, другие в шары, третьи в покер или в бильбоке, но ими движет все та же неуемность. Они верят, что сумели вырваться из нашего заведения. Они в это верят так сильно, что умудряются быть повсюду, но только не в своей собственной шкуре. Иногда кое-кто оказывается в своей шкуре совершенно случайно, поскольку она попадается ему на пути: он в ней застревает и признает ее. Чаще всего это заканчивается тем, что он пускает себе пулю в лоб. Их неуемность незаметна. Пока их остовы пребывают за столом, над зеленым ковром, они путешествуют, в зависимости от статуса, по всему миру, по всей стране, по всему заводу или по всему дому, но где бы они себя ни растрачивали, там всегда множатся бедствия. Они называют это «управлять». Все они — великие организаторы. У них есть богатство и слава. Они неизлечимы. А вот и наш автобус, залезайте.
Это был обычный автобус, и за неимением ярких внешних впечатлений я вновь начал ощущать болезненную сухость в горле и во рту. Мой проводник понял это по моему взгляду и сказал:
— Лучше об этом не говорить. А если говорить, то пропускать скабрезные слова. И так все будет понятно.
— Это уж точно, — ответил я. — Я страдаю от неутолимой… Я бы дорого дал за… крепкой… или… прохладного… Неужели нельзя… хотя бы один…?
— Мы должны еще заглянуть к Производителям и Объяснителям, перед тем как заедем к богам. Там, если будете вести себя хорошо, сможете получить разрешение подышать у люка испарениями из нижнего мира. Это все, что я могу вам обещать. Зато могу вас заверить, что обратный путь окажется очень коротким: стоит только подумать. А, вот мы и приехали.
10
Производители бесполезных предметов, которых для краткости и из опасения задеть их болезненную чувствительность мы наречем просто Производителями, никогда не называют вещи их собственными именами. Одни живут в стеклянных строениях и величают их башнями из слоновой кости, другие — в бетонных коробках и именуют их стеклянными высотками; многие обитают в фотографических проявочных, именуемых «природа», а также в клетках для псоглавцев, вампирских пещерах, птичьих заповедниках, блошиных театрах, марионеточных балаганах под названием «свет» или «общество». И все они обожают и лелеют какой-нибудь внутренний орган своего тела, обычно самый нездоровый — кишку, печень, легкое, щитовидную железу или мозг; они его ласкают, осыпают цветами и ювелирными украшениями, пичкают лакомствами, величают «душа моя», «жизнь моя», «истина моя» и готовы смыть кровью любое оскорбление, нанесенное этому предмету сокровенного обожания. Они называют это «жить в мире идей». К счастью, с помощью карманного словарика, который мой проводник захватил с собой, я очень быстро научился понимать их диалекты.
