— Никогда, — незамедлительно отвечает Н.
Кризиса удалось избежать.
Начинается вторая фаза.
Я притягиваю Н к себе и целую, пью сладость ее языка, наши зубы соприкасаются. Совершенно забываюсь (хотя не настолько, чтобы не замечать, как мигают вокруг нас импульсные лампы), и тут баритон, который я не узнаю, произносит:
— Привет, голубки.
Повернувшись на этот голос, сталкиваюсь с недавним прошлым. Это блондинка из бара на Брум-стрит, Владычица животов. Сегодня она в облегающей шелковой рубашке с бретельками, подчеркивающей рельефы рук и плеч, выдающие увлеченную посетительницу спортзала. Нет никакого сомнения: я стою лицом к лицу с единственной и бесподобной ЛА. Бесподобной, потому что не узнал ее по множеству фотографий, которые осмелился сделать в тот вечер. Она нигде не появляется без какого-нибудь первобытного типа. Сейчас с ней существо, являющееся человеком только по названию, неимоверно объемное, кожа загрубелая, глаза широко расставленные, оранжевые, челюсть, созданная для того, чтобы дробить зубами кости.
— Ну? — медлительно произносит ЛА с явным лос-анджелесским акцентом. — Не собираешься нас познакомить?
Я беру себя в руки, чтобы представить их друг другу. Н спрашивает, откуда я знаю ЛА, в глазах у нее замешательство (и еще нечто непонятное).
— Мы познакомились в деловой части города, — говорит ЛА. Чуть поворачивает голову и шепчет что-то своему напоминающему ящера спутнику, тот молча уходит сквозь с готовностью раздающуюся толпу. Я мямлю нечто невнятное о том вечере и быстро вставляю несколько комплиментов. Но ЛА не слушает. Даже не смотрит на меня. Ее глаза холодно устремлены на Н, та не уклоняется от этого взгляда.
Дела с Н шли отлично, но ЛА мне помешала. Я пытаюсь вернуть свою позицию:
— Бизнес определенно идет на лад.
— Это так, — соглашается ЛА, не сводя взгляда с Н. — Скажи своему боссу, пусть научится делиться. Денег достаточно для всех.
Я совершенно выбит из колеи осознанием, что полностью утратил контроль над ситуацией. ЛА только что говорила о бизнесе во всеуслышание, перед совершенно незнакомой женщиной, и это относилось ко мне. Имени Резы не назвала, но упомянула моего босса. Если Н служит в полиции, или кто-то ведет наблюдение за этой комнатой, или снимает сцену на телефон… Верно говорят: ничто так не уничтожает эрекцию, как паранойя.
— Нам нужно бы пообедать вместе, — говорит ЛА Н.
— С удовольствием, — отвечает Н настолько более твердым, чем мой, голосом, что мне хочется плюнуть. Вместо этого я слишком громко смеюсь и начинаю предлагать варианты.
