Хотя он зовет, чуть не каждый день. Первый раз, наверное, через неделю, как я в Москву вернулась. Позвонил и говорит:
— Клепка, у меня к тебе предложение!
— Какое, — спрашиваю, — деловое?
— Очень! Выходи за меня замуж!
Я только рот открыла. Здрасьте, думаю, не хватало. Сейчас откажу, а он звонить перестанет. Что для меня к тому времени уже был кошмар. Я ведь, маньячка последняя, наш поцелуй на вокзале снова, снова и снова вспоминала, по сто раз на день, и млела вдобавок как дурочка. Но даже думать не хотела, что все это значит.
Растерялась тогда, не сразу нашлась что ответить.
— Давно сочинил? — спрашиваю.
— Давно, — отвечает. — Как увидел тебя в лесу, так и понял: вот она, моя будущая жена.
— Скажите пожалуйста, какой провидец.
— Провидец не провидец, а некоторые вещи знаю. Никуда тебе от меня, Клепка, не деться. Моя будешь.
Меня в жар бросило, мурашки по телу побежали, голова закружилась. Хотелось кричать: «Говори, говори еще!» Но нельзя же.
— Какой ты, Тошка, самоуверенный.
Спокойно так сказала, а саму колотун бьет, руки-ноги ходуном ходят.
— Вовсе нет. Просто знаешь, как говорят: мы с тобой созданы друг для друга. Поэтому поженимся, будем жить-поживать, добра наживать и умрем в один день.
— И много мы добра наживем?
— Да уж не меньше, чем у твоего директора. А если и меньше, что за беда? Была бы любовь, остальное приложится.
— Хорошо, а где мы будем жить?
— А где хочешь! Могу я в Москву перебраться, как-нибудь устроюсь, а лучше ты домой возвращайся. Москва — сволочной город.
— С чего это «сволочной»?
— С того, что, когда мы там встречались, ты была как ежик, на которого сразу десять лис нападает, и по виду старше на десять лет. Нет, не по виду… держалась так. А дома ты другая, девчонка совсем, заводная, веселая… любимая. По-моему, Москва тебя заедает. Вот что в ней хорошего? Можешь мне объяснить? Только не говори, что музеи и театры.
Вообще-то я как раз хотела сказать: культурная жизнь, но, по-честному, музеи и театры мне до лампочки. Магазины, пожалуй, да. Хотя, по сути, и они теперь везде одинаковые. А так квартира, работа, телевизор. Если не знать, что ты в Москве, то и не догадаешься. Подумала я об этом, и так вдруг домой захотелось — не передать! Но я наваждение отогнала. Нет уж, думаю, к черту. Ты, Антоха, конечно, гипнотизер, но меня тебе не заморочить. Даром я, что ли, за свое нынешнее положение воевала? Осталось только Ваню с женой развести, и дело в шляпе, а я вдруг возьму и все брошу?
