А она нуду разводит: ой, я не знаю, как же так, мы столько лет друзья, и вдруг…
Я только отмахнулась:
— Ладно тебе придуриваться. Не смеши. Друзья!
Она глазищи вытаращила:
— Что ты говоришь?! С чего ты взяла? Не веришь, клясться не буду, но это правда.
— Успокойся, — отвечаю, — не кипятись. Но то, что астральная привязка у вас на сексе, любой увидит.
— Не знаю, — тянет, — возможно. Но не с моей стороны уж точно.
Ладно, ладно, думаю. Как скажете. Хотя что тут скрывать, не понимаю.
В общем, вдолбила я нашей ослице, что надо в Рузу ехать. Иначе никак. Глянула в протопоповскую карту, говорю: все нормально будет, отказываться не станет, поедет за милую душу.
И что вы думаете? Как в американских фильмах: сюрприз, сюрприз. Уломала она своего буржуина.
Нет, когда столько всего заранее знаешь, временами даже жить неинтересно.
Пока выкраивали удобное время, наступил апрель. В самых первых числах поехали. День выдался солнечный, теплый, совсем весенний. Я дисков прихватила с любимой «Аббой», поставили, слушаем, кофеек попиваем — красота! И чем дальше от Москвы, тем радостней на душе. Люблю к бабе Нюре ездить! Как будто к родной бабушке в гости. Посидишь у нее за столом, чайку попьешь, поговоришь за жизнь — и все беды сразу отступают, такая благодать снисходит, прямо удивительно! А впрочем, почему удивительно? Человек — целитель, и сам ее дом под горочкой — волшебный. Как-то приехала, сижу, пишу отчитку под ее диктовку — просила, чтобы Гарик меня в покое оставил, перестал в голову лезть и сердце рвать, — а на чердаке треск, шум, грохот, сил нет!
— Баб Нюр, — спрашиваю, — это что ж там у вас такое творится?
— А это, — отвечает, — порча с тебя сходит. Нормальное дело. Ты пиши, пиши, Александрушка моя золотая, не отвлекайся.
Нравится мне, как бабуля меня зовет — Александрушка. Нежно получается, ласково. Никто меня никогда так не звал. Мать особо не баловала, скажет строго: «Саша!» — и тут же какое-нибудь дело навесит. Она младшего брата любила, а я у нее была так, ошибка молодости. Ладно, неважно, главное, у бабы Нюры я всегда душой отдыхаю.
Вот и теперь, едва магазин на взгорке показался, у меня сразу в груди потеплело: сейчас к столу чего-нибудь купим, и можно будет, никуда не торопясь, сесть, поговорить, про все неприятности рассказать близкому человеку, который, ко всему прочему, реально тебе поможет. А что? Я уж не говорю, сколько она лечила и меня, и сына и как помогла, когда мой первый муж алименты отказался платить и от нас прятался. Позвонила я ей тогда вся в слезах, она: «Ничего, Александрушка, ничего, не горюй», и уже к вечеру Фил деньги перевел. А бывало и вовсе до смешного. Например, у нас в подъезде никак не могли починить кодовый замок и всякая шушера на лестнице ошивалась. Я два месяца по разным инстанциям звонила — без толку. А как бабу Нюру попросила, через две недели — пожалуйста, полный порядок. Такая вот сила у человека.
