Николай Иванович вдруг замолчал надолго. Данилин даже испугался, не спит ли он с открытыми глазами? Но Николай Иванович нарушил наконец молчание и сказал невпопад:
— А Евгения Брика потом нам один из канадских коллег продал — за пять тысяч долларов. Их нравы, канадские.
— Ну и как он… умер? — спросил Данилин.
— На эту тему я не хочу говорить, — сказал Николай Иванович, совсем перейдя на шепот — Данилин еле-еле расслышал его.
— Нет, погодите, погодите! Это ведь не секрет никакой, это давно известно, что за… это, за переход на сторону противника, вообще за предательство, разведчиков у нас приговаривают к смерти.
— Ну да, конечно. Приговаривают.
— И Брика приговорили?
Николай Иванович пожал плечами. Опять прошептал:
— Наверно.
— Ну а бывали ли исключения? В каких-нибудь особых случаях, учитывая обстоятельства…
Николай Иванович пожал плечами.
— А правда, — спросил Данилин, — что Пеньковского за то, что он к англичанам перекинулся, живьем сожгли? Приговорили к расстрелу, а на самом деле положили в открытый гроб и медленно так — по самодвижущейся ленте — в печку крематория? В присутствии коллег? — спросил Данилин.
— Не знаю, — сказал Николай Иванович, — это же дела ГРУ, военной разведки. Это же их предатель, не наш. Но слух такой — про крематорий — ходил вовсю. Педагогически очень полезный.
Помолчал, посмотрел в потолок и, чуть повысив голос, добавил:
— Кстати, насчет Пеньковского, — он тоже в английской форме фотографировался, и какое-то подобие ордена ему тоже вручали. Но все это была так, бижутерия… Как же, сделали бы его англичане своим офицером — ждите. Так что не у одного Филби, у всех у них судьба такая.
— У кого это у них? У предателей? — не удержался Данилин.
Николай Иванович снова посмотрел внимательно, сказал четко, раздельно и громко:
— Это Пеньковский был предатель. А Филби высокоидейный наш помощник. Англичанин, верный идеям марксизма и Советского Союза.
После этого Данилин не знал, что еще и сказать. Предложил:
— Еще чайку, может быть?
— Нет, спасибо, — отвечал Николай Иванович.
«Выпить небось хочет, но ведь ни за что не признается!» — подумал Данилин, а вслух сказал:
— Вам, наверно, Миша, рассказывал, какое мы странное письмо из Англии получили.
Николай Иванович сделал небрежный жест рукой, который Данилин понял так: «Что-то мне ваш Миша говорил такое невнятное, но я лишних вопросов стараюсь не задавать».
— Вот, взгляните, — решился Данилин и протянул Николаю Ивановичу письмо. — Вы же по-английски читаете?
