Интеллигенция в тумане | страница 79
Сможем ли мы завершить нашу затянувшуюся хроническую недомодернизацию? В отличие от александровского и столыпинского поколений, у нас, как уже отмечалось, нет времени. Мы уже не можем рассчитывать на постепенность. Мы должны прыгать. Это очередная вынужденность. Мы никогда не опережали событий. Вот и теперь. Остается пожелать нам хорошего исторического пинка в одно место.
19 февраля ничего не говорит большинству из нас. Оно могло бы быть Днем свободы и стоять в одном ряду с Днем Победы. Но пока об этом даже смешно думать.
Source URL: http://www.saltt.ru/node/7632
* * *
Без пяти будущее | СОЛЬ
Вячеслав Раков /29 марта 2011
Будущее стучится в дверь, как судьба из пятой симфонии Бетховена. Такое чувство, что в настоящем появляются зияющие трещины, но в них пока ничто толком не просматривается. Будущее вернуло себе преимущество непредсказуемости и неожиданности. И, разумеется, апокалиптичности. Таким оно становится, пожалуй, в нулевые. До них будущее вело себя вполне пристойно и ожидаемо. Например, будущее 1960-х было почти ручным. Оно позволяло себя гладить по шерстке и представлялось продолженным технократическим настоящим. Будущее в то время творили фантасты. Артур Кларк составляет пошаговый план его освоения. В 2010 году он ожидал развертывание системы тотального слежения для искоренения преступности и появление портативных квантовых генераторов, извлекающих энергию прямо из вакуума. В 2012 году, полагал он, начнутся регулярные рейсы космических самолетов. На 2015-й придется расцвет нанотехнологий, полный контроль над атомным строением вещества, получение золота из других металлов и вообще торжество научной алхимии. Будущего не чуждались и политики: Никита Хрущев, в частности, ожидал коммунизма уже к 1980 году. Отношения с будущим были вполне дружескими, а местом встречи с ним, как ожидалось, станет прежде всего космос.
Космофилия, заправленная непрерывными виртуальными братаниями с инопланетянами, начинает постепенно сходить на нет лишь после свертывания амбициозных космических программ американцев и русских на рубеже 1960—70-х. В конце 1970-х Стругацкие пишут «Жука в муравейнике», книгу, в которой я с удивлением увидел иной космос — космос «странников», преследующих собственные, не слишком понятные нам цели. Это было некоторое отрезвление после эйфории 1960-х.
Три следующих десятилетия — 70-е,80-е и 90-е — космически окрашенное будущее в целом перестает интересовать человечество, а если это случается, как, например, в «Звездных войнах» Джорджа Лукаса, то будущее предстает как грубая земная проекция настоящего. Мир вновь стал геоцентричным, а настоящее стало интереснее будущего. Точнее, грядущее свершалось сейчас: по планете катилась волна либеральных революций, рушились последние тоталитарные режимы, люди пили, ели и веселились. Все было хорошо, особенно в 90-х (исключая, как всегда, Россию с ее очередным, на сей раз закрытым, историческим переломом и с ее фирменным, достоевским страдальчеством). То был уик-энд современной эпохи. Либеральный оптимизм Фукуямы значил тогда гораздо больше, чем нехорошие предчувствия Хантингтона о «столкновении цивилизаций».
