За стойкой висело слегка подцвеченное длинное зеркало, и, произнеся эти слова, он вдруг увидел, как шевельнулись его губы, и понял, что произнес их вслух.
Бармен, юркий ливерпульский мальчик в короткой белой куртке, мгновенно скользнул к Роджеру. Он был очень внимателен к клиентам, рассчитывая, что таким путем сумеет удержаться тут на зиму.
Роджер взял наполненные стаканы и вернулся с ними к Беверли.
— Ну, теперь я буду молоть языком, не остановите, — заметила она, откинувшись на подушки диванчика и забросив руки за голову.
Под спортивной клетчатой рубашкой отчетливо обрисовалась ее грудь, и Роджер, поспешно расстегнув воротничок, подумал, что тяжко ему придется, если он не сумеет быстро раскачать ее.
— Я с удовольствием вас слушаю, — сказал он, отводя взгляд от ее груди.
— Ну, если дело и дальше так пойдет, вы все обо мне узнаете, а я о вас ничего, — заметила Беверли, впрочем довольно безразличным тоном.
Возможно, подумал он, ей вообще все безразлично. Под их калифорнийским солнцем, где ничто не вечно, наверное, вырабатывается такое отношение к жизни — ломай и строй заново. Да к тому же, когда сидишь на папочкиных денежках, вернее, когда они прокладывают тебе дорогу. Глаза-то у нее пустые. Наверное, она понятия не имеет о том, что такое настоящее чувство. Ну что ж, пусть так. Настоящее чувство — это скорее по его части, а она лишь бы поставила хороший товар.
— В моей биографии нет ничего интересного, — сказал он, отхлебывая из стакана.
— Что-то все-таки должно же быть. К примеру, чем вы занимаетесь?
Страдаю. Это моя профессия — страдать. Шагаю по земле и весь исхожу болью.
— Ничем не занимаюсь, — ответил он.
— Значит, мы с вами — два сапога пара, — улыбнулась она: к ней снова вернулась беспечность.
— Но завтра, — продолжал он, напуская на себя серьезность, — я намерен кое-чем заняться. У меня будет очень нагруженный день.
— В самом деле? Чем же?
— Я намерен показать вам горы.
И ней загорелась искорка интереса.
— Горы? Уэльские? Они разве близко?
— Хребет Сноудон. Он тут начинается.
— Я видела вдали несколько островерхих горушек. Но ехала сюда почти все время по равнине.
— Вы ехали через Денбигские болота. Это мы уже установили. А гор не видели, потому что они были скрыты туманом.
Она села поудобнее, передвинув подушки. Он заметил, что джинсы так плотно облегали ее, точно это была не материя, а краска, нанесенная на тело с помощью распылителя.
— Вы хорошо знаете эти края, Роджер?
