Странный вроде бы выбор — опять роль глуповатой блондинки. Но Мэрилин верила в чутьё Уайлдера и его режиссёрский талант. И, как известно, она не прогадала.
«Я никогда не могла любить, если не любила, а если я любила, то не могла скрывать свои чувства, как не могла, например, изменить цвет своих глаз».
Душечке из «В джазе только девушки» суждено было стать самой знаменитой ролью Мэрилин, а сам фильм до сих пор возглавляет список лучших комедий всех времён.
Но конечно, в 1958 году никто от этого фильма ничего подобного не ожидал. И меньше всех Мэрилин. Она согласилась сниматься ради денег и веря в талант Уайлдера, с которым уже работала на съёмках «Зуда седьмого года». Но вот свою героиню она не видела и не понимала. «Я согласилась сниматься, но я не понимаю этот образ, —жаловалась она Ли Страсбергу. — Я просто не верю этой девушке и ситуации, в которой она оказалась… Ведь я должна дружить, лежать в постели, секретничать с двумя девушками, которые на самом деле — мужчины?.. Это совершенно нежизненная ситуация».
Но Страсберг не зря воспитал целую плеяду великих актёров — он быстро нашёл нужные слова. «На самом деле тебе будет нетрудно поверить в комедийную ситуацию фильма, — ответил он. — Ты ведь плохо сходишься с женщинами… Когда ты входишь в комнату, все мужчины стремятся к тебе, тогда как женщины отворачиваются, стараются держаться от тебя подальше. И вот неожиданно две девушки хотят стать твоими подругами. Ты им нравишься. Впервые в жизни у тебя целых две подружки».
«Если вы сможете заставить девушку смеяться, то вы сможете делать с ней всё, что угодно».
После окончания съёмок «В джазе только девушки» Билли Уайлдер сказал: «По правде говоря, Мэрилин не была человеком трудным — она была просто невыносимой».
И действительно, Мэрилин умудрилась превратить съёмки в ад. Причём она не уходила в загулы и не отказывалась работать. Нет, она доводила всех до бешенства, заставляя раз за разом переснимать каждый дубль. Иногда она оставалась довольна только тридцатым, а то и пятидесятым дублем, когда её партнёры уже полностью выдыхались и валились с ног от усталости. «Временами сцена, которую мы могли бы отснять за час, растягивалась до трёх дней, — вспоминал Уайлдер, — поскольку после каждого неудачного дубля Мэрилин плакала, и нужно было поправлять ей макияж».
Они выбивались из графика, бюджет выходил за всякие рамки, а партнёры ненавидели Мэрилин, потому что им приходилось часами стоять в гриме и на каблуках, повторять одно и то же по сто раз, а потом в фильм шёл тот дубль, где всё хорошо получилось у неё, а не у них.
