«Завтра мой первый самостоятельный полет, если все пройдет как надо, я успею…» Мысль еще не сложилась в конкретный план действий, когда он вновь услышал голос книги — постепенно Глеб привыкал к нему, и с каждым разом голос звучал в его сознании все четче.
«Ты не должен этого делать. Ты не готов к поединку с Руметом. Ты лишь загубишь себя и все дело, а помочь ей не сможешь…»
Правильные, разумные слова, точно отражающие суть, — он слушал их и не слышал. К нему они не имели ни малейшего отношения.
Закончив последние наставления. Викс отошел в сторону, и над Глебом захлопнулся прозрачный колпак.
Меконг вздрагивал, словно живое существо. В глубине его энергетического брюха что-то булькало, а между стабилизаторами то и дело вспыхивали на разрядниках голубые сполохи огня.
— Я шестой, прошу старт, — неуверенно проговорил Глеб в пространство, не видя перед собой приборной доски с привычным микрофоном.
— Старт разрешен в седьмом секторе, координаты окна 248 на 470.
Меконг сразу же взревел, словно быстрее Глеба понял смысл этих слов, открывающих путь к свободе.
Толчка не было, только земля плавно, будто во сне, ушла вниз. Глеб не видел носовой части ракеты. Он вообще ничего не видел, кроме плывущих под собой облаков и развернувшегося впереди голубого пространства неба.
Иллюзия полета во сне была слишком полной, чтобы не потрясти его, несмотря на то, что он знал — этот первый полет станет для него и последним.
С трудом разомкнув пересохшие губы, он спросил у пустоты перед собой:
— Мы прошли защитное поле базы?
— Две минуты назад. — Голос Меконга возник не громче комариного писка. Он звучал глубоко внутри головы, и Глеб знал, что ни направленное жесткое излучение, ни грохот близких разрывов, ничто на свете не может заглушить этот писк.
— Ты знаешь, куда лететь?
— Я знаю все, о чем ты думаешь, когда находишься в моей кабине.
— База может нас слышать?
— Только то, что ты сам захочешь ей передать.
— Хорошо. Тогда начинай выполнять маршрутный разворот.
— Нас сразу же засекут радары.
— Сколько у нас будет времени до момента появления перехватчиков?
— Это зависит от твоих артистических способностей.
— Что, что? — не понял Глеб, до сих пор не свыкшийся с мыслью о том, что мозг этой машины обладал чувством юмора.
— От того, как долго мы сумеем им морочить голову. В худшем случае секунд сто двадцать.
— Этого недостаточно.
— Конечно, недостаточно. А ты думал, они спокойно будут смотреть, как ты используешь лучшее в мире военно-техническое оборудование в своих личных целях?
