— И напрасно, — шутливо ответил Арман. — Я плохой критик, потому что пристрастен. Писатель судит о книгах как писатель, а не как читатель, но прислушиваться нужно именно к последнему.
Говоря все это, он ощущал свою принадлежность к рядам профессионалов, перед которыми недавно выступал. Мелочное желание скрыться показалось Арману недостойным его положения. Приглядевшись повнимательнее к своему собеседнику, он нашел, что у того открытое, приятное лицо, и сказал себе, что обязательно прочтет его роман со всем интересом, какого заслуживает честолюбивый и многообещающий дебютант. Санди, до того момента хранившая молчание, с живостью произнесла:
— Удивительно, что вам понравился именно «Шаг в пропасть». Большинство читателей моего отца не знают этой книги. А у меня она одна из самых любимых! Ее нужно переиздать! По крайней мере в карманном формате.
Чтобы придать больше веса замечанию дочери, Арман объяснил ту роль, которую она играла в его профессиональной карьере:
— Санди для меня — самая первая читательница, самая надежная советчица и самый требовательный редактор.
Санди запротестовала:
— Папа, ты преувеличиваешь! Ты делаешь из меня какую-то фанатку или надзирательницу!
— Я ей многим обязан, многим! — настойчиво продолжал Арман с волнением, которое уже не мог сдержать. — Не будь ее, еще неизвестно, стал бы я продолжать писать!
— Мадам, я уверен, ваш отец правильно поступает, что так доверяет вам, — заключил Жан-Виктор Дезормье. — Не согласились бы и вы, со своей стороны, взглянуть на мой последний роман?
— Остерегайтесь! — сказал Арман шутливо. — Она беспощадна в своей искренности! Когда книга ей не нравится, она ее попросту «режет»!
— Черт возьми, этого мне и надо! — ответил тот. — Я для того и обращаюсь к автору «Смерти месье Прометея» и к его дочери, если она того пожелает, чтобы получить мнение безо всякого снисхождения.
— Ну ладно, ладно! — проворчал Арман. — Дайте мне только время прийти в себя!
— Как только роман будет напечатан, то есть я думаю, не раньше чем через месяц, я пошлю его вам. Только не считайте себя обязанным прочесть его быстро. Даже если вы сможете поговорить со мною только через год или два, я буду счастлив узнать, что вы думаете о моей книге.
Смущенный Арман молчал, и Дезормье добавил:
— Мне кажется, вы не совсем поняли, что вы значите для меня, Арман Буазье. Вы больше чем пример. Вы — образец для подражания, вы — наставник!
После этих слов он встал, будто боясь, что сказал слишком много, залпом выпил содержимое бокала и направился к другим авторам издательства «Дю Пертюи», собравшимся в глубине зала. Когда он уходил, Арман бросил ему вслед:
