Пимокаты с Алтайских | страница 25

Заряжали её с дула — затвора не было… Набьют всякой железной трухой — гвоздями, обломками жести — и палят. Колчаковцы сначала понять не могли, откуда у мужиков пушка. Долго ничего поделать не могли с богоявленцами. Только белогвардейское кольцо всё сжималось и сжималось. Мы слышим — они подходят всё ближе и ближе… Перестала стучать кузница — Василий и партизаны забрали, что могли, и ушли в лес. Уж слышно было как стреляют… А мы, ребята, всегда у завалинок вертелись, слушали, что старшие говорили, и потом по другим завалинкам разносили… И вот один раз вечером — ещё закат был такой красный-красный, старухи говорили — к ветру, — толпится весь народ на улице, шумит, слушает, как стреляют, — со всем уже недалеко… Женщины плачут, старики трясутся. Все говорят: «Надо в лес бежать, к своим». Как вдруг скачет один наш партизан — одежда на нём вся клочьями, голова в крови — кровь глаза заливает. Только крикнул: «Окружили — идут», — лошадь упала, и он упал. Схватили его, потащили в хату. И сразу же за ним конный отряд.

Стреляют на скаку… Народ мечется, крик пошёл, стон, топот. Летит на меня солдат, целится почти в упор. Потом — огонь, треск. Я упал, зажмурился, только успела мысль промелькнуть — растопчут… Очнулся на миг в чьей-то хате. Старуха сидит в углу — качается, воет… Вся комната в зареве — горит село. И мне показалось, что я горю… Но тут я опять сознание потерял и очнулся уж в барнаульской больнице, после ампутации.

Лёня замолчал. Мы тоже все молчали.

— Ну вот видите, ничего особенного, — сказал Лёня. — Никакого у меня даже геройства не было… А вы что думали? Ну-ка!

— А пушка? — спросил Ванька.

— Что пушка?

— Куда пушка-то делась? Самодельная.

— Белые забрали, кажется… А точно не знаю… Я ведь в больнице тогда лежал. Выходит — тоже пострадал от карателей.

— А кузнец Василий? — спросил Сашка.

— Не знаю.

— Ну как же, как же ты не узнал! — воскликнул Сашка. — А что, сейчас ещё есть партизаны?

— Есть ещё, конечно. Вот на Алтае, там ещё с Кайгородовым, с белобандитом, вовсю воюют. Не вышибли ещё его.

— Товарищ начотр, — сказал Смолин, — а вот мы… Мы скоро будем в чоновских отрядах… или там, вообще… как революционеры, бороться?

Лёня улыбнулся.

— Ну, сперва мы будем учиться этой борьбе. Вот скоро организуем общеотрядную игру в восстание Спартака, потом в Парижскую коммуну… Скоро, дорогой, скоро. Но, во всяком случае, не сегодня… Сегодня-то уж половина первого…

— Половина первого! — закричали ребята. — Дома-то…