— Да. Пока не было, — вставая, в необычном воодушевлении, как эхо, повторил Пол. — Но кто осмелится утверждать, что в самое ближайшее время женщинам не суждено достаточно часто повторять это, если отношения между нашим миром и миром духов станут более понятными? Та темная и таинственная тропа, на которую вступила Ида в знаменательную ночь, чтобы вернуться в наш мир, в любом случае станет в будущем светлее и доступнее.
Внезапно он заметил сильнейшую печаль на лице Иды и прервал свой монолог.
— О, прости! — сказал он. — Конечно же, тебе не следовало бы слушать разговоры на эту тему.
— Мне думается, что все так и будет, — тихо заметила Ида, не поднимая на него глаз. — Но мысли на эту тему странным образом расстраивают меня. Как бы охотно я забыла обо всем этом! Как бы мне хотелось чувствовать себя таким же человеком, как и все остальные…
И верно, ее настроение и самочувствие заметно ухудшились с того самого момента, когда начались воспоминания, связанные с событиями той самой удивительной ночи у миссис Легран. Во всяком случае, после того, как ей объяснили связанные с ее возвращением на землю обстоятельства, сама она никогда более не заводила разговор на эту тему, ее просто ужасала мысль о том, что ее могут рассматривать не как обычное человеческое существо. Естественно, подобная возможность в первую очередь была неприятна ей как женщине. К этому добавлялось еще и вполне понятное смущение от сознания, что были свидетели ее в высшей степени мистичного второго появления на свет и что она может превратиться в объект банальных исследований и праздного любопытства.
Когда на следующий день после обеда прибыл доктор Халл, в доме оставался лишь Пол, поскольку незадолго до приезда гостя дамы выехали на прогулку. Пол захватил с собою несколько сигар, и они устроились со всеми удобствами в галерее.
Доктор Халл проявлял исключительный интерес ко всему, что было связано с Идой. Вопросы следовали один за другим:
— Как она выглядит? Что можно сказать об установившихся между нею и мисс Ладингтон отношениях? Сохранились ли у нее какие-либо воспоминания о ее прежнем бестелесном существовании? Не создается ли впечатление, что осознание окружающей ее мистической тайны каким-то образом повлияло на ее душевное состояние или настроение? Не ощущает ли она себя благодаря известным обстоятельствам изолированной от людей?
Эти и подобные изощренные и тщательно обдуманные вопросы так и сыпались из доктора. Они явно были нацелены на то, чтобы по возможности точнее оценить душевное и физическое состояние Иды. В не меньшей степени его интересовали ее спиритические возможности.
