Медленно продвигаясь вперед, они вскоре оказались у здания школы.
Дверь была широко открыта. Как две школьницы, опоздавшие на занятия, обе дамы вошли внутрь на цыпочках. У входа на стене висел ряд деревянных крючков. Не сговариваясь, обменявшись лишь понимающими взглядами, каждая из них повесила свою шляпку на тот крючок, который использовала в школьные годы. Потом они прошли через открытую дверь в классную комнату и уселись там на те самые скамьи, на которых почти полвека тому назад царственно восседали две прелестные девушки, так не похожие на этих пожилых дам, но вместе с тем неразрывно связанные с ними странными и нежными узами. Сдавленными голосами, с влажными от слез глазами и с лицами, сияющими от нахлынувших воспоминаний о прошедших днях, обе седые дамы беседовали о событиях, которые разыгрывались в скромной комнате, — о давно умолкнувших голосах и смехе веселой юности, которые отдавались некогда эхом в этих стенах и которые никогда более не будут звучать на этом свете.
В помещении стояла в углу большая кованая печь, точная копия той печи, у красных, раскаленных боковин которой собирались в холодные зимние утра промерзшие в своих коротких платьицах девочки. На стенах висели чистенькие, хотя и устаревшие теперь географические карты из того времени, когда они пришли на свое первое занятие по географии, и большая черная классная доска из дерева, на которой они частенько имели «удовольствие», к вящей «радости» своего учителя, демонстрировать отсутствие знаний по алгебре и геометрии. Позади скамей, на которых они теперь сидели, располагался еще ряд скамей, предназначавшийся для повторения уроков отстающими. Они помнили многие испытания, через которые пришлось пройти в их бытность школьницами.
— А ты никогда не задумывалась над тем, где те девушки, на местах которых мы теперь сидим с тобою? — задумчиво спросила миссис Слэйтер. — Более или менее отчетливо я могу припомнить себя школьницей. И эти воспоминания делают меня несколько сентиментальной. Но что странно — мне иногда кажется, что я не могла быть той девочкой… Мне трудно передать это чувство.
— Конечно, трудно. Да и как ты можешь представить себе то, чего не было? — ответила мисс Ладингтон.
— Но я же была и остаюсь ею, — возразила миссис Слэйтер.
Бросив на нее беглый взгляд, мисс Ладингтон улыбнулась.
— Ты на удивление хорошо сохранилась, — заметила она. — Ты не знаешь, что это такое — когда сразу изменяется твой внешний вид, как это произошло со мной. Но разве не будет большой дерзостью утверждать, что ты являешься все той же юной девушкой семнадцати лет?
