Сержанту было под сорок. Он был белым, с широким лицом, стрижкой бобриком, крепкого сложения. Вглядевшись в него, Шутов вспомнил: этот сержант был среди других на инструктаже в городском управлении полиции. За день до начала операции. Похоже, сержант тоже его вспомнил. Или, во всяком случае, пытался вспомнить.
— Да так, — сказал усач. — Полный набор. Дебоширил в «Тики». Уложил троих. Незаконное ношение оружия. Я с ним разберусь, сэр.
— Подожди, подожди. Говоришь, незаконное ношение оружия?
— Так точно.
— Где это оружие?
— У меня.
— Покажи-ка.
Достав из кармана кольт, усач протянул его дежурному. Тот, поставив чашку, взял пистолет. Внимательно осмотрев, положил на стол. Сказал, предварительно кхекнув:
— Ладно. Сними с него наручники.
— Но, сэр…
— Я сказал: сними наручники.
Помолчав, усач пожал плечами:
— Хорошо. Есть, сэр. — Сняв с Шутова наручники, начал было снова: — Но, сэр…
— Придержи язык. — Сержант посмотрел на Шутова: — Простите, ваше полное имя?
— Майкл Шутов.
— Майкл Шутов. — Сержант, конечно, все уже понял. — Вы можете…
— Он назвал совсем другое имя, — сказал усач. — Он назвался Джоном Смитом.
— Паркинс… — Сержант сморщился так, будто съел что-то горькое. — Паркинс, ты уже год как разводящий. Или нет?
— Так точно, сэр, я должен был предупредить вас, что нам он назвал совсем другое имя.
— Паркинс, ты меня убьешь… Вообще за что ты задержал этого человека?
— Он поднял шум в «Тики».
— Поднял шум… Что значит «поднял шум»?
— Дрался.
— Ты видел, как он дрался?
— Нет, но это видел Кони.
— Кони?
— Да, Сэм Кони, бармен. Вы его знаете.
— Не помню. Ладно, Паркинс… Причину драки выяснил?
— Нет. — Паркинс снял фуражку. — Не выяснил.
— Прекрасно. Но наручники надел.
— Но, сэр…
— Паркинс, послушай… — Сержант сделал вид, что смотрит за спину Паркинса, туда, где за окном светлела река. — Послушай, ты мог бы между делом поинтересоваться: может быть, этот человек — сотрудник полиции?
— Сотрудник полиции?
— Да. Ты поинтересовался? Или нет?
— Нет. Когда мы с Эдом вошли, там лежало три трупа. В смысле, оглушенные. Три парня, которых он вырубил. Он сам признался.
— О, дьявольщина… — Сержант посидел несколько секунд, опершись лбом о ладонь. — Сам признался… Ладно, Паркинс. Все. Свободен. Садись со своими людьми в машину. И продолжайте службу. Ясно?
— Ясно, сэр. — Паркинс и Эд вышли.
Проследив за ними, сержант бросил беглый взгляд на окно. Посмотрел на Шутова:
— Простите. Молодые ребята.
— Да ладно. В общем-то, они действовали как принято.
