Федька так и скис под лучистым взглядом подруги:
— Ну вот, я-то думал что заживём мы с тобой семьёй. Будем деток растить и добра наживать. А, оказывается, ты уже вполне обеспеченная дама, — разочарованно протянул он.
— Да тьфу на тебя, Нах-Нах, — сверкнула очами Нинка. — Ещё только про деньги мы с тобой не толковали. Тебе их на что-то не хватает?
Федька ещё сильнее скис — вот, как он ни старается, а всё не возьмёт в толк, отчего все вокруг такие взрослые — один он никак не может чего-то понять. Ведь ему уже пятнадцатый год — по понятиям Прерии — вполне ответственный человек. Выпускник школы — последний класс остался.
Взял себя в руки, собрал обёртки от лакомства и отнёс их в урну:
— Марину нужно проведать, — сказал он, вернувшись. — Пойдём, что ли?
* * *
Заборчик детского сада как раз в том месте, где расположен участок группы тётки… или мачехи… или мамы — Федька совершенно запутался в своём отношении к сестре отца, которая растила его до двенадцати лет, словно родного сына. Но ещё сильнее он удивлён тем, что видит и слышит:
Цып, цып, мои цыплятки,
Цып, цып, мои касатки,
Вы пушистые комочки,
Мои будущие квочки,
— на восточный манер поёт Марина и тихонько пятится. А гурьба великовозрастных шестилеток, таких, которые на Прерии уже носят заряженные жаканами маленькие, но настоящие ружья, следует за ней, толкаясь и протягивая руки в сторону воспитательницы. Действительно, будто цыплята за курицей.
Мелкая стоит рядом, улыбаясь:
— Какая у тебя тётка замечательная, — и за руку держит, обхватив локоть товарища обеими ладошками. — А садик точно такой же, как и у нас.
— Разве ты ходила в детский сад?
— Да.
— Но ведь вы же жили на хуторе.
— До Ганнивки от нас всего восемь километров. Братьям всё равно в школу ехать, они и меня подкидывали.
— А вечером забирали? — кривится усмешкой Федька.
— Иногда забирали они, иногда мама, а бывало, что я и ночевать оставалась — это всегда было самое интересное приключение и я его с нетерпением ждала. Представляешь? Почти пустая спальня и только два-три таких же как я, оставшихся на целую ночь предоставленных самим себе сорванца. Просто здорово!
Картина на участке группы, между тем, изменилась. Закончилась песня, и ребятишки разбрелись. Одни сели за столики в беседке — вырезают и клеят. Другие копаются в песочнице. Трое, забравшись в деревянный ящик, изображают моряков, но основная масса несётся вокруг беседки — кажется, кого-то ловят. Или наоборот — кто-то ловит остальных.
