— Вас искал Ломакс, — сообщил Родригес.
— Я был у себя в кабинете. Вы туда не заглядывали?
— Э-э…
— Ему нужен ключ к банку данных. Само собой, я посоветовал обратиться к вам. А он говорит, что не может вас найти. А вы, оказывается, вот где.
Родригес не поднимал глаз от стола.
Берлинз пристально посмотрел на Ломакса. Тот отступил назад, споткнувшись о моток металлических проводов, которые Родригес собирался чистить.
— Проклятие, Ломакс, какой же ты неуклюжий, — проговорил Родригес.
Ломакс, пытаясь успокоиться, положил руку на стол Родригеса. К несчастью, прямо на банан. Родригес, чертыхаясь, выдернул банан из-под его руки.
— А что вы хотите найти в банке данных? — спросил Берлинз.
Ломакса переполняли гнев и подозрительность. С усилием и поднял на Берлинза глаза:
— Я должен кое-что проверить.
Берлинз стоял рядом с лампой Родригеса. Зрачки его сузились, холодные синие глаза не отрывались от Ломакса. Ломакс отвел взгляд. Ему показалось, что в глазах профессора не было ни удивления, ни вопроса. Берлинз наверняка догадывается, что ищет Ломакс.
Наверху туристы один за другим покидали здание. Послышалось звяканье ключей Берлинза.
— Вот этот, — произнес профессор, подняв карточку, остальные ключи забренчали, повиснув на кольце. — Вам придется расписаться в нескольких книгах.
— Ах да, — произнес Родригес. — Расписаться. Ты должен будешь расписаться в чертовых книгах.
— Сам я никогда этого не делаю. Но вам придется, — повторил Берлинз. Появилась Ким, и он добавил: — Подождите несколько минут, я подброшу вас в лабораторию. Если, конечно, вы не предпочитаете езде в машине пешие прогулки при такой влажности.
— Именно предпочитает, он у нас любитель природы, — сказала Ким.
Ломакс что-то невнятно пробормотал.
— Ну а вы, Ким?
— А я смогу воспользоваться телефоном?
Телефон в машине таинственным образом очаровывал Ким.
— Если захотите.
— Хорошо, я подожду, профессор, — сказала Ким, — и поеду обратно с вами.
Ломаксу показалось, что Берлинз и Ким обменялись короткими понимающими взглядами. Он посмотрел в лицо Ким и, встретив ее невинный взгляд, успокоился. В последнее время чувства Ломакса были напряжены. Мимолетные мысли и подозрения, еще не выраженные словами, уже казались абсурдными. Мир исказился, но под влиянием любви или потрясения при мысли о том, что задумал Берлинз, Ломакс точно не знал.
Он долго не мог решить, какое время выбрать для визита в банк данных. Стоит задумать что-нибудь необычное, как откуда ни возьмись появляется Макмэхон. Ночью в лаборатории не так людно, однако в холле все стихает только на рассвете перед завтраком.
