«Ага, — подумал Щукин, — туда мне только и дорога. Зайду, спрошу у мусоров: простите, вы не подскажете, такой-то не находится ли в федеральном розыске? А они мне — что-то и ваша рожа, гражданин, нам кого-то напоминает. А посидите-ка пока в камере, а мы вспомним… Да и вообще, какое мне дело до этого Ляжечки? Чего он ко мне привязался?»
— Не веришь… — вздохнул Ляжечка и понурил голову. — А я думал, вот хоть знакомого встречу, поговорю, душу отведу… Скрываюсь тут второй месяц, как пес… И ни одного знакомого лица. Только от ментовских околышей прыгаю по кустам…
— Ляжечка, — прожевав, проговорил Щукин, строго и холодно глядя поверх лысой головы собеседника.
— А?
— Хочу тебе тоже кое-что сказать.
— Да? — обрадовался Ляжечка. — Что?
— Я с детства страдаю плохим пищеварением, — сообщил Николай, вертя в руках металлическую вилку, — и есть у моего организма одна особенность, не изученная еще докторами…
— Какая это? — заинтересовался Ляжечка.
— Принимать пищу я должен в тишине и спокойствии, — ровно продолжал Щукин, — а если какая падла мне помешает, то у меня в мозгу затемнение выходит и я могу эту падлу запороть. Понял? И ничего мне за это не будет, потому что у меня справка есть.
Ляжечка открыл рот, испуганно посмотрел на Николая и, дернув губой, неуверенно захихикал.
— Шутишь? — вопросительно проговорил он.
Щукин с самым серьезным видом прикинул у себя на руке вилку.
— Ладно, — поднялся Ляжечка, — доедай, я сейчас. Распоряжусь насчет шашлычка и бутылочки… Колбаска, сырок, пиво… Сухарики, хуе-мое… К тому же, Колян, у меня к тебе есть дельце… Хе-хе… Дельце очень прибыльное и почти безопасное. Только вот один я, боюсь, не справлюсь. Подмогнешь?
— Не собираюсь, — ответил Щукин, тем не менее оставаясь сидеть на своем месте.
— Да это просто удача, что я тебя здесь встретил! — всплеснул руками Ляжечка, словно от самого неподдельного счастья. — Ты себе представить не можешь, как мне херово здесь! Ни одного знакомого лица, постоянно прятаться приходится… Вылезаю только в этот кабак, и все. А тут тихо, хорошо на Северной Пустоши. Мусора не гуляют, патрули не чаще чем раз в месяц — по большим праздникам, кирнутых собирают. Ну а я в таких случаях из своей норы не вылезаю — дураков нет. На нарах париться я больше не собираюсь.
— Слушай, — спросил вдруг Николай, — а откуда бабки у тебя? Ведь ты, как я понимаю, сейчас на дно ушел? В одиночку ты не работаешь, я знаю… Тебе, для того чтобы хоть какое-то бабло поднять, надо замутить подлянку типа липового акционерного общества или на худой конец фирмы по реализации смазки для гондонов.
