— Не все так, как вы преподносите, — заметил Бизнесмен. — Люди пытаются защищаться и в свою защиту они выходят на демонстрации и высказывают свое мнение, они хотят быть услышанными и порой добиваются своего. Разве это не сила?
— Сила, — согласился Нищий. — Я не так уж оторван. Но если их мысли не совпадают, с мыслями властителей, то приходят на встречу вот они, — и он кивнул на Легионера, — и вот они и объясняют, кто прав. А властители уверовали, что их привычки и взгляды выше критики. Они живут в другом мире, куда большинству доступа нет.
— За свои права надо бороться.
— Ваша борьба выражается в том, что вы уплыли?
— Это моя слабость, — согласился Бизнесмен.
— Вот я и сказал, что мы изнасилованы слабостью.
— Нужен лидер, — заявил Легионер, — если нет лидера, то общество превращается в неуправляемую толпу, а это страшно, я видел это.
— Страшнее, когда каждый считает себя лидером. Мы же все знаем как надо, но беда, что мы знаем как, но не знаем что?
— Я, например, не считаю себя лидером, — заявил Легионер.
— Пусть не все. Человек так устроен, что надеется, что найдется тот, кто выведет из тупика, пусть не сразу. Но тогда он становиться идеалом, не понимая свою временность, не отдавая себе отчет, что надо уловить момент, когда уйти.
— Я не вижу людей, которые смогли бы сформировать общество в единое.
— Если будет один, то это напоминает авторитаризм.
— А вы верите в демократию? Когда все равны? Человек по своей природе порочен в том, что он хочет быть на виду, а значит, условие демократии не пройдет. Высказываться можно, но тихо и что разрешат, но будут ли вас слушать. Вот как мы здесь.
— Надо иногда остановиться и осмотреться.
— Это мы умеем, но как быть потом? Тормозить развитие легче, чем разгоняться. Деградация личности происходит быстрее, чем думается.
— Из опыта знаете?
— Из него. Когда тебе уже ничего не интересно, то видишь мир иначе. Кстати, — обратился Нищий к Врачу, — вот вам чем не угодил этот мир, что вы сбежали?
— Я не сбегала.
— Ну, да, так вот поехали на прогулку. Если и не сбежали, то вынудили.
— Пусть так. А что в нем прекрасного? Может вначале при сотворении он и был прекрасен.
— Ну, хотя бы тем, что он есть. Вы же не отказываетесь от земных благ, значит, они вам нравятся.
— Судя по вам у вас этих благ более чем достаточно, — засмеялась она, — все свои блага носите на себе.
— Это так, — согласился он, — но когда из моего дна, я смотрю на блеск в вышине, то он кажется ярче, за счет полумрака вокруг меня.
