— К счастью мы не твари, — заметила Врач.
— Согласен, но почти по паре.
— А вы смотрю мыслитель? Тогда в чем причина нашего присутствия здесь, по вашему мнению? По чьей воле? По воле судьбы? — поддержал разговор Бизнесмен. Он смотрел на Нищего с нескрываемым любопытством.
— Вы так внимательно смотрите на меня, что я в раздумье, хотите увидеть? — обратился тот к нему. — Пытаетесь заглянуть в мои глаза?
— Глаза источник информации.
— С вашего позволения я буду говорить вслух, а не глазами. А сюда мы, думаю, попали по воле своих собственных мыслей, — ответил Нищий, — которые не вписывались, не укладывались в общепринятые стандарты. Вот каждый из нас и попытался убежать то ли от того, чтобы не жить по их стандартам, в знак протеста; то ли сделав попытку убежать от собственных мыслей, которые трудно усмирить. На них не наденешь смирительную рубашку.
— Иногда не мешало бы, — подала голос Художница.
— Согласен, но, раз невозможно усмирить мысли, усмиряют владельца.
— Вы хотите сказать, что это в общем, индивидуальный побег от прошлой реальности? — заметил Настройщик.
— Решение было направлено на то, чтобы забыть о своем прошлом, а может быть и возненавидеть его. Хотя не факт, что решение было принято самостоятельно. Наше время там, ушло, мы задержались, потому что думали, что без нас все рухнет, но к счастью не поняли свою ошибку, решили задержаться, а нас об этом никто не просил.
— А может быть время, еще не пришло?
— Может быть, но у каждого из нас своя жизнь и надо полагать, что при всей ее многогранности, не такая уж скучная, как порой нам кажется. Каждый что-то несет в себе.
— В общем, логика ваших рассуждениях есть, пока человек мыслит, он пытается жить, он хочет знать то, что ему еще не ведомо, — сказал Бизнесмен. — В его мыслях его сила. Пока он сопротивляется, что ему противно — он живет, а переставая думать — слабеет, и тогда за него начинают думать другие, чувствуя его слабость, а порою и откровенную лень, которая его все больше одолевает Он способен думать только о материальном и мгновенном.
Их диалог, не прерывался другими.
— Примерно так. Мы ждем, что кто-то приподнесет нам все на блюдечке: мораль, материальные блага. Но не хотим сами ничего предпринимать, словно нам кто-то обязан. Мы не хотим ничего сами начинать, рассуждая, что пускай начнут другие…Это болезнь лентяев, которые привыкли, чтобы ими командовали. Но что страшно, если и появляются люди, таланты, которые над нами возвышаются, нами же и уничтожаются. Мы потеряли ориентир нравственности.
