Мы попрощались, и он ушел. Через несколько дней, когда врачи сочли меня достаточно здоровым для учебы, меня перевезли в другое место. Это был особняк, обнесенный высоким забором. Дом стоял в глубине сада, и большие деревья скрывали все, что было на территории. Я мог гулять по саду, когда было свободное время, а его было мало, но с учетом того, что еще не окреп, то нагрузки были щадящие, но усиливались. Я повторял то, что учил ранее, все от способности гримироваться, до психологии, но главное я должен был отвыкнуть от самого себя. Я должен был вжиться в другого человека, должен был думать, читать, есть ходить и спорить иначе. Меня учили свободному владению французским. Я должен был иметь привычки француза. И неожиданно много стали обучать китайскому, научить меня этому языку говорить без акцента не требовалось. Обучался я в одиночестве, без всяких групп, поэтому все время было посвящено только учебе. Меня обучали так тщательно, что даже на родину не вывозили, чтобы я не проникся, не глотнул воздуха традиций, вкусов и вообще, помнил, как можно меньше. Учеба велась на языках, что я знал, кроме русского.
Прошел год, когда приехал Ветров.
— Базовые знания у тебя есть, их не отнимешь, а, время учебы подходит к концу. Документы для тебя готовы, легенду получишь. Все необходимые документы тоже. Начинаешь ты, как Жан Марше. Отсюда ты поедешь во Францию, но как француз. Еще. Ты должен сам выбрать себе псевдоним. Есть мысли?
— Есть, — я понимал, что это будет, либо сами выберут, либо предложат выбрать самому, вот я и придумал, — я беру псевдоним ZERO.
— Почему?
— А меня нет. А если нет, то остается число ноль. Физически есть, а по документам нет, вот и выбираюZERO. Это число, без него не обойтись в жизни, но в то же время в его кажущейся пустой информации скрыто порой больше, чем, кажется.
— Это твой выбор.
Последующие несколько дней я изучал свою легенду, занимался документами. Получил на руки деньги, чемодан с одеждой и в один теплый вечер был доставлен на вокзал этой дружественной мне страны. В паспорте стояли въездные визы. Теперь мне предстояло выехать из этой страны, но до пункта моего назначения путь был не близкий, через несколько стран, чтобы не все так явно. Фактически, я въезжал в другую жизнь.
Пекинский аэропорт встретил меня многоголосым шумом. Постоянно передавали сообщения о прибытии и вылете самолетов, и все это на фоне монотонного шума пассажиров и гостей. Если просто встать и послушать, то всегда слышно невнятное бормотание, и разобрать слова не возможно. У артистов есть прием, чтобы создать шум толпы на сцене, они в разнобой говорят «что говорить, когда нечего говорить». В общем, слов не разобрать, а шум получается. Вот так и здесь была большая сцена, на которой каждый был занят только собой, своими проблемами. Я не был исключением.
