Предчувствуя смуту, Павел заперся со своим семейством в Михайловском замке, — словно подготовился к осаде: рвы, подъёмные мосты, бойницы с пушками во все стороны.
При спешном переезде даже привычные игрушки были забыты в Зимнем дворце, и дети находили себе забавы с «подручными средствами». Нерасставленная мебель, к примеру, позволяла устраивать «катание в санях» по комнатам и лестницам. Под благосклонным взором матушки Марии Фёдоровны Николай и Михаил переворачивали кресла, в эти импровизированные «сани» (или в «карету» из стульев) садилась изображающая императрицу шестилетняя Анна Павловна, и мальчики скакали по сторонам на воображаемых конях, как бы конвоируя «высочайший» выезд.
Детские покои находились на четвёртом этаже. Спальня Николая — как раз над спальней императора Павла. К ней и дальше спускалась витая чёрная лестница, та самая лестница, по которой в ночь на 11 марта 1801 года в покои Павла поднимались его убийцы…
Для Николая конец этой ночи был словно продолжением смутного сна. Он не слышал, как неподалёку от дворца с громким шумом и карканьем сорвались с деревьев встревоженные вороны и галки; как поднялся шум от вошедших во дворец заговорщиков; не слышал, как бежали по коридорам лакеи с криками: «Караул! Императора убивают!»
Уже когда трагедия свершилась, дети были разбужены воспитательницей Ливен, одеты, отведены к матери и отправлены в Зимний дворец. По дороге Николай отметил, что вокруг слишком много караулов и что собрался почти весь Семёновский полк «в каком-то небрежном виде». О смерти отца детям ничего не сказали. Николай запомнил только, что «матушка лежала в глубине комнаты, когда вошёл император Александр в сопровождении Константина и князя Николая Ивановича Салтыкова; он бросился перед матушкой на колени». Последнее, что запомнилось в этот день Николаю, как Александр разрыдался, и прежде чем детей увели в их старые комнаты, к забытым при переезде в Михайловский деревянным лошадкам, Мария Фёдоровна объявила старшему сыну, отныне императору: «Теперь ты их отец!»[13]
Глава вторая.
«РОМАНОВ-ТРЕТИЙ»
Осенью 1801 года у дружной троицы младших Павловичей появилась новая игра — «в коронацию». Великая княжна Анна представляла императрицу, Николай — императора. Дети навешивали на себя все «куски материи и платья, которые только можно было достать на половине великой княжны», украшали наряды крупными стеклянными «бриллиантами», снятыми с низко свисавших по моде того времени люстр, и раз за разом повторяли поразившее их торжество. Возможно, последнее коронационное торжество в России: император Александр тогда ещё не оставил своих юношеских надежд «даровать России свободу», конституцию, представительное правление — и упразднить самодержавие.
