ГЛАВА 7
ЕСЛИ БЫ ВЫПИВКУ ВСЕЙ ЗЕМЛИ…
— И сразу, как войдешь, закажи большой стакан водки с тоником и выпей залпом.
— Ну да, конечно. Ты хочешь, чтобы меня развезло?
Я сижу в машине у пивного бара «Каюта» и разговариваю по телефону с Джейми. К моему изумлению, Грег предложил мне отметить нашу встречу сегодня вечером именно здесь, но я никак не могу набраться смелости, чтобы вылезти из безопасной машины и войти в бар.
Он выбрал очень странное место. Какое-то мутное и… сомнительное. Грег двадцатилетней давности, каким я его помню, предложил бы какое-нибудь стильное и навороченное местечко, где, например, играют джаз-кул, а модные и стройные посетители одеты в черное и ведут разговоры о писательской элите и поэтах-битниках, о которых я ничего не слышала.
Такое чувство, будто я встречаюсь с Джорджем Клуни в третьеразрядной забегаловке.
— Милая, заводи двигатель и улепетывай отсюда к чертовой матери. Чтобы пойти на это свидание, надо быть камикадзе.
— По телефону он был очень приветлив, — говорю я, пытаясь убедить то ли Джейми, то ли себя. — По-моему, он был очень рад меня слышать. И первый предложил встретиться. «Лучше раньше, чем позже», — так он сказал. Это его слова, не мои.
Похоже, я просто тяну время… слегка.
Ладно, не слегка. Что угодно, лишь бы подольше не выходить из машины.
— Как мило, что он так сказал, и как мило, что ты ему поверила.
— Я просто не могу представить себе, что он водит фургон доставки в фирме своей матери, а ты? Я-то думала, он сейчас управляется с целой сетью отелей — легко и непринужденно.
— А может, его оттуда и выпроводили легко и непринужденно пинком под зад. Или, как он бы сказал, под руку.
— Ха-ха, очень смешно. Грег — моя первая любовь, так и знай. С ним у меня связаны прекрасные воспоминания.
— Ага, особенно ярко вспоминается его измена. Так о чем ты собираешься с ним говорить, когда войдешь? Или ты ничему не научилась на своих хваленых курсах?
— Что-нибудь придумаю. Я хорошо умею чушь молоть. Я же работаю на телевидении.
— Верно. Тогда иди, девочка. Не тормози. Я всегда говорю: если теряешь лицо, то делай это блестяще.
— Ладно уж, ничего не поделаешь, — я подкрашиваю губы, прежде чем выйти из машины. — Если все кончится плохо, знай, в свой последний час я думала о тебе…
— Ах, как мило!
— Дай закончить. О тебе, как ты его изничтожишь, если он окажется сволочью.
Мои мрачные предчувствия полностью оправдались. В «Каюте» темно и совсем нет публики, а на стенах висят какие-то убогие панно на морскую тему. Рыболовные сети и фотокопии последнего меню наводят на мысль о «Титанике» или какой-то не менее чудовищной катастрофе. Играет жуткая музыка — такую слушают футбольные фанаты в философском настроении.
