Каждый камер-паж прикреплялся к конкретной особе женского пола, принадлежащей к императорской фамилии, с тем чтобы прислуживать ей на официальных церемониях, на которых она присутствовала. На парадных ужинах они стояли за креслом великой княгини, к которой были прикреплены. На всех церемониях, где предполагалось появление дамы в парадном платье, они несли его шлейф. Никаких других обязанностей, кроме представительских, камер-пажи не имели. В царствование Николая II, не любившего церемониалы и помпезность, количество случаев, на которых были обязаны присутствовать камер-пажи, ограничивалось четырьмя-пятью в год. В остальное время камер-пажи находились в корпусе и учились наравне со всеми.
Военная дисциплина в стенах корпуса была обычной. Зато вне этих самых стен она приобретала невиданный размах и причуды.
Во-первых, выезжая в город, паж не имел права, выйдя за ворота корпуса, сделать пешком более семи шагов; он должен был брать роскошную карету. Иное считалось позором для всего Пажеского корпуса. Одной из наиболее серьезных обязанностей являлась обязанность непременно отдавать честь пажу из старших классов: тринадцатилетний ребенок козырял четырнадцатилетнему. Зазевавшегося и не отдавшего положенного приветствия по возвращении в корпус вызывали в класс оскорбленного товарища; и там старшие назначали наказание; и затруднительно сказать, чего в нем было больше: унизительности или вреда здоровью. Например, могли заставить выпить чернила в таком количестве, что начинал болеть живот, или повернуться вокруг своей оси, в принципе сто раз, но фактически – пока проштрафившийся не падал без чувств.
Приветствия встреченных в городе офицеров, само собой, являлись обязательными. При встрече с генералом необходимо было встать по стойке «смирно» в трех шагах от него и возобновлять движение, лишь когда генерал отойдет на три шага. В театре пажи не имели права садиться в первых семи рядах от оркестра. В любом публичном месте пажам, как, впрочем, юнкерам и кадетам, прежде чем сесть, следовало испросить разрешение присутствующих офицеров; если затем входил старший офицер, паж обязан был встать и попросить разрешение сесть у него. В театре во время антракта пажи никогда не садились. Вход в любые рестораны, кабаре и театры оперетты оставался для пажей закрытым вплоть до окончания обучения в корпусе.
Ношение гражданского костюма пажам, как и кадетам, было прямо запрещено. За допущение столь тяжелой ошибки безжалостно карали даже офицеров.
