Если бы Таисия знала, где они сидят, она сейчас же отправилась туда и закатила обоим такой скандал, что небу жарко бы стало. Нет, хватит с нее этих гулянок! До добра они не доведут. Пусть только Андрей вернется домой, она покажет ему почем фунт лиха! Так-то он платит ей за ее заботу, за ее любовь. Как только он мог, как смел в такой день забыть все?
Таисия так и кипела от негодования, подыскивая в уме слова, которые скажет Андрею.
Поздно вечером, когда она, уставшая от бесплодных ожиданий, забылась коротким сном в кухне на старом диване, ее разбудил сильный стук в окно.
«Наконец-то, явился!» — подумала она спросонья и, приготовившись к атаке, выбежала во двор.
Но у калитки стояла незнакомая женщина.
— Дорохов Андрей здесь проживает?
— Здесь, а что такое? — растерялась Таисия, и в груди ее все сжалось от предчувствия какой-то страшной, неминуемой беды.
— Из больницы я. Сродственник ваш или муж, не знаю, как он вам доводится, в хирургическую доставлен. Меня за вами прислали.
Таисия несколько мгновений глядела на женщину остановившимися, бессмысленными глазами, потом еле внятно спросила:
— Что с ним? Не томите, Христа ради!
— В автомобильную аварию попал.
…Больница находилась на самой окраине городка, возле соснового бора. Таисия всю дорогу бежала бегом, в голове, точно в тесной клетке, мучительно билась только одна мысль: «Живого, живого бы застать».
В приемной дали ей халат, тапочки и проводили к заведующему хирургическим отделением Виктору Викторовичу Бушуеву, высокому седому мужчине с умным усталым лицом. К счастью, он сам дежурил в тот день и сам сделал Андрею операцию.
— Не буду скрывать, состояние больного тяжелое, сильное сотрясение мозга и открытый перелом правого бедра, — объяснил он. — Можете побыть возле него, но помните, больному нужен покой. Вот сестра вас проводит.
Андрей лежал в одиночной палате в самом конце коридора, куда совсем не доносился уличный шум. Сначала, когда Таисия подошла к кровати, ей показалось, что все уже кончено, настолько безжизненна, неподвижна была вся фигура, распластанная на постели. Зажав зубами платок, чтобы не разрыдаться, она села рядом на стул, не спуская взгляда с лица Андрея, мертвенную бледность которого еще резче подчеркивали белоснежные бинты. Таисия следила за его дыханием, и ей казалось, что ее собственное сердце не бьется, а дрожит где-то в груди. Но вот дыхание Андрея постепенно выравнивалось, делалось заметнее, глубже, и сердце Таисии в такт ему стало биться ровнее, спокойнее.
