А Таисия между тем, как только Андрей ушел за папиросами, убрала все-таки со стола и принялась за себя. Умывшись, она надела свое любимое зеленое платье, очень шедшее к цвету ее глаз, и села перед старым трюмо в горнице причесываться. Ей и самой сегодня хотелось быть лучше всех, наряднее всех. Когда освобожденные от шпилек волосы рассыпались по спине, Таисия невольно залюбовалась собственным отражением. Шерстяное платье плотно облегало высокую грудь и свободными тяжелыми складками падало от тонкой талии вниз к ногам. О таких ногах, как у нее, Таисии, другие женщины могли только мечтать. В меру полные икры плавно переходили в тонкую щиколотку и узкую ступню с крутым подъемом.
Таисия встала, повернулась перед зеркалом раз, другой и довольно улыбнулась. А глаза, какие у нее глаза! Недаром, бывало, мать, провожая ее на работу, просила: «Ты хоть на людях ими не шибко ворочай…»
Да… наконец-то сбылось все, о чем она мечтала долгими бессонными ночами на своей широкой вдовьей койке.
Таисии вдруг вновь вспомнилась все ее недолгая жизнь с первым мужем, и на душе стало до омерзения противно. Какая же она была тогда глупая. За чем гналась? Поняла теперь, почему так горько тогда плакала ее мать. Если бы она увидела ее, Таисию, сейчас, — порадовалась бы вместе с ней…
Есть у нее теперь и свой дом, и муж любимый, и ремесло настоящее в руках. Вот недавно к Октябрьской грамоту даже получила за отличную работу. Таисия повесила ее в горнице на самом видном месте. А в мастерской ее фотография на Доске почета самая первая. Так и подписано под ней: «Лучший мастер индпошива Таисия Ивановна Рогова».
Вспомнив о матери, Таисия взгрустнула. Не дожила, погибла в войну. Фугаска прямо в дом угодила ночью. Еще при жизни Федора, Таисия послала в Смоленск по старому адресу письмо и получила ответ от тетки, отцовой сестры, которая и сообщила ей все подробности. Еще тетка писала, что живет совсем одна, что на старости лет стала плохо видеть и слышать, и звала племянницу к себе хоть ненадолго, повидаться. Каждое лето Таисия собиралась съездить на родину, но все откладывала, хозяйство не на кого было оставить, да и денег жалела.
На стене зашипели, потом мелодично забили старинные часы: половина двенадцатого. Забеспокоилась: куда же запропастился Андрей, уж больше часа как ушел? Накинув на плечи пуховую шаль, Таисия вышла за ворота и добежала до киоска, но киоск был закрыт. Андрей, должно, в город отправился… С этой мыслью она вернулась домой и прождала его до обеда, затем побежала в мастерские, — может быть, там кто-нибудь еще работает. Андрей, возможно, что зашел по пути и задержался… Но дежурный вахтер сказал Таисии, что в мастерских нет ни единой души. Таисия заторопилась обратно, может быть, Андрей уж дома. Однако надежды ее не оправдались. Она разделась, села у стола, подперев рукой голову. Хотелось собраться с мыслями. «Куда же все-таки ушел Андрей? Может, опять с Иваном снюхался где-нибудь в городе? Сидят, поди, в какой-нибудь чайной. Ну, и подлец, ну, и подлец Иван».
