— Дурак ты еще, потому и переживаешь, — усмехнулся Иван, выслушав его бессвязную исповедь. Он тоже изрядно захмелел и покровительственно похлопал Андрея по спине: — Я тебе скажу, бабы — они слаще… Они все тридцать три удовольствия, как другу только говорю. Ну сам посуди, зачем тебе ехать куда-то? Бросать дом? А дом, это такое, брат, дело, с ним не пропадешь. Хоть и говорят: собственник, мол, отживающий элемент, а по мне — человек все равно свой сундук прежде всего набивает. Вот так-то. — Он нагнулся к самому уху Андрея и, оглядевшись вокруг, доверительно зашептал:
— Нет, мой тебе сказ: женись и точка. Сейчас мы это дело заодно обмоем.
Из чайной они ушли самые последние и в прекрасном расположении духа. Все, что до того казалось Андрею трудным и неразрешимым, теперь стало простым и ясным. Все вокруг было мило и дорого ему, особенно Таисия.
— Ты, Тась, не сердись, — глупо ухмыляясь, начал он, переступив порог кухни. — Раз такое дело случилось, распишемся. Ты только не сердись… Мы с Ванькой Сорокой это дело маленько… Надо же… мы честь по чести.
У Таисии от сердца отлегло. Вернувшись с работы, она все глаза проглядела, поджидая Андрея. Сегодня как никогда что-то задержался в мастерских. И решила для острастки закатить ему сцену. Пусть домой пораньше приходит. Она, Таисия, ему жена, а не какая-нибудь там потаскушка. И тут в ее душе впервые зародилась смутная внутренняя тревога, почему за последнее время Андрея в дом не тянет… Но признание Андрея успокоило ее и охладило.
— Сама себе всякие страхи выдумываю, — решила она и, усадив Андрея, стала его раздевать.
Он, точно котенок, беспомощно тыкался губами то в ее щеку, то в шею и бубнил благодушно:
— Что уж тут думать. Сказал, значит все. В субботу пойдем и запишемся.
— Запишемся, запишемся, Андрюшенька, — ласково и нежно ворковала она.
— Факт. Чего нам резину-то тянуть, — согласился Андрей и, уткнувшись головой в ее теплое, упругое плечо, тотчас уснул.
А Таисия, боясь спугнуть его близость и сон, долго сидела так, неподвижно. Заживут они теперь, как все порядочные люди, спокойно, семейно. Обзаведутся ребятишками. Мальчик будет в Андрея, смуглый, крепкий, как боровичок, а девочка светленькая, ясноглазая, что «анютины глазки». Они так и назовут ее Анютой. Таисия никогда раньше не мечтала иметь детей и не хотела обзаводиться ими. Зачем они ей при больном муже? А тут представила себе, как прикладывает к груди маленькое, беспомощное существо плоть от плоти Андрея, кровь от его крови, и млела от счастья.
