их кожи, на серые, голубые, карие глаза, на волосы у них на голове, черные, рыжеватые, белобрысые. Никогда еще он не видал белых людей так близко, они были похожи на заводных кукол, только огромные, и угадать, как они поведут себя, было невозможно.
— Нед, отпусти ты, Христа ради, ниггера, — брезгливо процедил один.
— Он мне принесет удачу, этот черный, — сказал человек, который держал его за руку. — Он маленький, он еще не играл в кости. — Человек наклонился к нему и спросил: — В кости играл когда, черный?
Рыбий Пуп смотрел в голубые глаза, и ничего по ним нельзя было разобрать. Не очень понимая, что значит играть в кости, он решил на всякий случай отмолчаться.
— Язык проглотил, черный?
— Н-не, сэр, не знаю я, какие еще кости. — Он с трудом подбирал слова.
— Как раз что надо. Будешь кидать за меня.
— Нет, сэр, — пролепетал он.
— Не нет, а да, — сказал белый.
— Да, сэр, — поправился Пуп.
— Ниггеры на свет родятся с фартом. Ты еще не играл в кости, стало быть, весь твой фарт при тебе, непочатый. Вот я и позаимствую чуток.
— Я домой хочу, — разрыдался он.
— Вот тебе пятак, черный, — сказал человек.
Он протянул монетку, и потоки слез обратились в ручейки. Когда тебе дарят пятаки, тебя наверняка не обидят, во всяком случае, те, кто его одарял пятаками, не обижали его никогда.
— Тебе годов-то сколько, черный? — спросил человек.
— Шесть, — шепотом ответил он.
— Тогда твой фарт при тебе, целехонький.
Пуп сморгнул слезу; что-то в нем было нехорошее, в этом слове «фарт», чем-то оно перекликалось с другим словом, которое один мальчик сказал при нем в школе, а учитель потом вымыл этому мальчику рот с мылом. Он попробовал отвертеться:
— Нету, сэр.
— Нет, при тебе, ты просто не знаешь. Ну давай-ка, кинь.
Видеть кости ему уже приходилось — в задней комнате похоронного бюро, в руках людей, которые работали у отца, только он ничего не смыслил в самой игре. Все же он послушался, стал на колени.
— Бери кости, черный, — сказал тот, что его держал.
На дрожащую ладонь его правой руки упали кости. Человек швырнул на землю пачку зеленых бумажек.
— Ставлю сотню. За меня бросает черный.
Другие тоже положили на землю деньги.
— Готово, черный. Встряхивай да бросай.
Его слепили слезы; он ничего не понимал; он затряс головой.
— Ну тебя, Нед, к свиньям собачьим! Я выхожу из игры! — вскричал один, поднимаясь с земли.
— Выдь попробуй, я из тебя душу выну, — сказал человек. — Чтобы я упустил такой случай отыграться!
— Да ревет же ниггер, черт его дери…
