Эмаль его можно потрогать руками
И рядом стоять с бригадиром и другом.
Пускай бригадир погордится! Не важно!
Ведь он, как и все мы, вчерашний мальчишка
В руках его книжка в обложке бумажной.
Моя — понимаете! — первая книжка.
И он говорит мне: «Написано бойко,
Показана наша подземная стройка.
И ясно видна установка комсорга —
В стихах исключительно много восторга.
Все было, пожалуй, труднее немного.
Зачем тут одни лишь веселые лица?
Не критик я, чтобы оценивать строго,
Но думаю, надо тебе поучиться.
Нужны государству и людям поэты —
Великие годы еще не воспеты».
…Особняк на Тверском бульваре,
Юный Горьковский институт.
Дверь открыта. Смелей, товарищ!
Нас науки и книги ждут.
Коротка у меня анкета,
Биография коротка.
Метростроевца, не поэта
Принимают сюда пока.
«Познакомиться не хотите ль?» —
Трубку толстую закурил
С кинофабрики осветитель.
«А зовут тебя как?» — «Кирилл.
Впрочем, можешь, если захочешь,
Костей звать меня, например.
Я картавлю, мне трудно очень
Выговаривать „л“ и „р“».
Вот скандалит парнишка вздорный
С разлохмаченной головой,
Бывший жулик и беспризорный
Из колонии трудовой:
«Это верно, я был бродяга,
А теперь я рабочий класс!
От Макаренко есть бумага.
А не примут — зарежусь враз!»
И глядит на него сердито —
С ней никто еще не знаком —
Тонконогая Маргарита
С тонким, жалобным голоском.
Вот еще пришел — погляди-ка,
Это малый не без затей,
Двухметровой длины заика,
Сочиняющий для детей.
Начинающие поэты,
Мы священным огнем горим,
И тепло нам, хоть мы одеты
Легковато для наших зим.
Со стихами тонки тетради.
Предстоит еще сочинять
Песнь о Зое, «Митинг в Канаде»,
«Дядю Степу» и «Жди меня».
В институте нету традиций,
И порядка покуда нет.
Не приучены мы учиться
Дети первых советских лет.
Дело тут не в священной лени,
А скорее в том, что как раз
В первой и во второй ступени
Все загибы пришлись на нас:
Смесь гимназии с производством,
Школьных митингов полоса.
Так ломаются у подростков
В ранней юности голоса.
Есть наука — сплошная скука,
Есть предметы и для души.
Прокатились мы по наукам,
Как по скользанке малыши.
Пионерские песни спеты,
В институте терзают нас
Неуменье вести конспекты
И неполных знаний запас.
Когда, провалившись на третьем предмете,
Я вышел на улицу, гордый и хмурый,
За мною пошли (я не сразу заметил)
Какие-то две непонятных фигуры.
Я начал шаги прибавлять воровато,
Потом оглянулся: придется ли драться?
Да это ж из нашей бригады ребята —
Кайтанов с Уфимцевым! «Здравствуйте, братцы!»
«Здорово! — ответил невесело Славка.
(Кайтанов молчит, только туча во взоре.) —
