Один из слуг набрался смелости, подошел к порогу и заглянул в комнату. Он тут же отскочил на несколько метров, словно обнаружил в комнате голодного дракона.
— Хинфа! — пронзительно заорал он. — Там Хинфа! Мертвый Хинфа!
— И что? — растерянно спросил я. Но рядом уже никого не было.
Мне показалось, что ребята не просто убежали, а исчезли, раз — и нет. Оставалось надеяться, что у них хватит ума прислать сюда какого-нибудь специалиста по неприятностям. А еще лучше — позвать самого Таонкрахта, который, по крайней мере, не имел привычки испуганно верещать по любому поводу.
Я вернулся в комнату, сел на кровать и принялся ждать развития событий — а что мне еще оставалось? События не спешили развиваться. За окном по-прежнему вопила несчастная жертва репрессий, мертвец неподвижно лежал на ковре, а я изо всех сил старался сохранить остатки самообладания: у меня были все основания полагать, что оно мне еще понадобится…
Таонкрахт прибыл через полчаса, заспанный и хмурый, как зимнее небо над Лондоном. Житейский опыт подсказывал мне, что его мучает тяжелое похмелье, но мужик держался молодцом. По крайней мере не хватался за голову и не спрашивал у кого-то невидимого в районе потолка, за что ему ниспослано такое наказание. Мрачно осмотрел мертвое тело — я отметил, что он старается не приближаться к покойнику на расстояние вытянутой руки, — и изумленно уставился на меня.
— Ты одолел Хинфу,[9] Маггот! Что ж, значит, ты куда могущественнее, чем здешняя нечисть. Мне повезло! Йох! Унлах![10]
— А уж мне-то как повезло! — ехидно откликнулся я. — Кто такой этот Хинфа? И почему он, собственно говоря, умер? Думай что хочешь, но у меня и в мыслях не было его убивать. Он пел мне такую хорошую песню… Кого я действительно собирался убить, так это твоего спокойноношного, но пройдоха вовремя смылся…
— Хинфа пел тебе песню? — изумленно переспросил Таонкрахт. Потом понимающе кивнул: — Наверное, он хотел убить тебя взглядом. Я слышал, что самые могущественные Хинфа убивают, не прибегая к оружию. Выходит, это правда. У него нет при себе ничего, кроме священного жезла…
— Ты имеешь в виду этот прутик? — оживился я. — Неприятная игрушка. Я его потрогал. Ничего особенного, конечно, но мне не понравилось!
— Ты прикасался к жезлу Гремблех?[11] — уважительно переспросил Таонкрахт. — А знаешь ли, что в это мгновение против тебя должна была обратиться вся сила Сох?
— Прямо-таки вся? — усмехнулся я. — Ну, значит, не так уж ее у них много! Меня, правда, слегка встряхнуло — но это все… А с чего ты вообще взял, что он хотел меня убить? Никогда не видел, чтобы убийцы вели себя таким образом! Он просто стоял рядом со мной и пел… Вернее, не то чтобы по-настоящему пел, а издавал монотонные звуки, весьма, надо сказать, приятные для слуха.
