- Да.
- Наверняка побывал во многих переделках. Марти, а где твои благодарности?
- Не знаю. Где-нибудь да хранятся. А ты мечтатешь о наградах?
Он выдвинул ящик и положил туда револьвер.
- Марти, сделай одолжение, перестань разговаивать со мной как с деревенским недоумком! Я же хочу стать хорошим полицейским - если не убьют. Если я выясню что-то интересное у водителя Ланде, я к тебе завра вечерком забегу. Ты не против?
- Лоуренс, я не против. Но толкьо держись подальше от этого мясника. Занимайся своим делом.
- У нас с тобой разные мнения относительно того, что является моим делом. Но я буду осторожен.
Я передернул плечами.
- Ну как знаешь. Если вдруг этот шутник снова предложит тебе биштекс, тащи его сюда, коли сам не захочешь его навернуть.
- Мелкие взятки - сущее наказание для работников правоохранительных органов! - сказал он, поддразнивая меня.
- Это верно - бери только по-крупному! - Я подошел к письменному столу - удостовериться, что написанная мной предсмертная записка для Фло не красуется на самом видном месте. - Выпить не хочешь?
- Нет. Мне надо домой. Завтра занятия с утра.
Я проводил его до двери и, прощаясь, он мне сказал:
- Оставь бутылку в покое, Марти. Поспи лучше.
- Ты считаешь себя достаточно взрослым, чтобы давать мне советы, малыш?
- Не обязательно быть взрослым, чтобы видеть, как ты вымотался. Пока!
Он ушел. На душе у меня было противно. Лоуренс, конечно, чудак, но чудак милый - серьезный, а не безмозглый, каким он мог бы показаться со стороны. Только такие наивные чудаки и страдают в жизни не меньше самых отъявленнх сорвиголов. Просто бред какой-то - мой единственный сын приходит ко мне раз в кои то веки и единственное, о чем мы с ним можем поговорить, так это об убийствах и ограблениях. Надо бы потолковать с ним побольше - но о чем? Он мне почти совсем чужой. Это просто какое-то проклятие моей жизни - все свои пятьдесят с лишком лет я прожил среди чужих мне людей.
Я проголодался. Желудок свело. В тихой пустой комнате я начал видеть галлюцинации. Мне вдруг стало одиноко. Я включил радиоприемник, послушал какой-то джаз, но легче от этого мне не стало. Я позвонил Дьюи и попросил его прислать ко мне Барбару.
- Не рановато ли?
- Пришли её и не рассуждай! - Я отпер свою кладовку и достал непочатую бутылку. В кладовке у меня хранилось четыре ящика виски: поздно ночью, когда постояльца внезапно одолевала отчаянная нужда в выпивке, пинта виски могла принести от пяти до десятки долларов чистого дохода. Впрочем, я никогда не зарабатывал на торговле спиртным, потому что сам был своим постоянным клиентом.
