Однако, когда дело касается анатомии мягких тканей и поведения, многие из заботливо пестуемых идей и тем традиционного палеоарта не всегда оказываются менее предположительными, чем те изображения, которые мы рассматривали во «Всех минувших днях»: зачастую они представляют собой исторически сложившиеся образы, к которым пришли случайно, они представляют собой предположения и компромиссы, и они, возможно, даже являются отражением культурных и общественных ожиданий. Вне всяких сомнений, в книге «Все минувшие дни» есть некоторые иллюстрации, которые могли бы быть несколько маловероятными (например, стегозавр с огромным гибким пенисом, или плезиозавр, маскирующийся лёжа на морском дне), но они явно не намного невероятнее, чем многие другие иллюстрации, которым благоволят в иных случаях (например, стегозавры со сверхподвижными пластинами, птерозавры, черпающие пищу с поверхности воды, цератопсы, которые образуют оборонительное кольцо, тероподы, ревущие на свою добычу, и тому подобные). Короче говоря, доля предположений в палеоарте распределяется по скользящей шкале. В какой же точке доля предположений становится слишком большой? И возможно ли вообще достичь указанной крайности, если держать в памяти причудливые образования из мягких тканей и абсурдные модели поведения, существующие в современном мире? По факту оказывается, что придумать умозрительную часть палеоарта, которая однозначно была бы нелепой (по крайней мере, пока применимы основные правила анатомии, биологии и физики в той же степени, в какой они наблюдаются на научных реконструкциях) на удивление трудно. Критикам и хулителям полезно было бы помнить об этом в процессе критики спекулятивного палеоарта, особенно если художественная работа, находящаяся в центре внимания, чётко обозначена — поскольку фактически и является таковой — как упражнение в предположениях. Запомните, что, даже если мы что-нибудь узнали о современных животных и о палеобиологии, то реальное положение дел обязательно окажется ещё сложнее, страннее и замечательнее, чем мы обычно полагали.
Также следует принять как должное то, что изображения древних животных не «принадлежат» целиком и полностью науке. Образы современных животных часто используются в абстрактных, фантастических и сюрреалистических произведениях искусства: никто никогда не говорил, что каждое изображение животного всегда должно быть анатомически правильной работой, которая точно изображает существо в его естественной среде обитания. Произведения искусства, изображающие вымерших животных, вполне могут играть в эту же самую игру. Поэтому умозрительные, смешные и даже преднамеренно «неправильные» изображения вымерших животных «разрешены» в тех случаях, когда художник не утверждает, что создал строго научную реконструкцию. Можно заметить, что часть работ, вошедших в эту книгу, сделана в таком ключе. Они не обязательно представляются в качестве научной составляющей палеоарта, но предлагаются как стилизованное изображение, которое показывает ископаемое животное.
