Тогда, удирая с завода, я вывез все-таки шесть вагонов. Шесть, а не пять. Этот вагон и прицепился к моему составу шестым, когда я дал не тот ход — теперь я в этом был уверен. Мне и тогда, на разъезде, смутно припоминалось, что у последнего вагона тележки старого образца — с открывающимися без помощи ключей крышками букс. Остальные вагоны были более современными.
Я влез в пространство между вагоном и локомотивом и проверил автосцепку. Вроде, в порядке. Странно, как же он мог сам отцепиться? Непонятно… Хотя, конечно, такое случается. Впрочем, не в этом дело. Сейчас мы его проверим на предмет груза.
Вернувшись из кабины с монтировкой, я подобрался к двери, сшиб пломбу и закрутку, вспомнив при этом, что на других вагонах их не было и это меня тогда слегка удивило, и принялся отодвигать дверь.
Скрипя и визжа, тяжелая дверь отъехала в сторону, и я заглянул внутрь.
Вагон был пуст. Ничего не понимая, я полез в образовавшийся проем. Пусто. Ни одного мешка, ни одного даже обрывка упаковки. И очень чисто выметенный пол.
И только когда мои глаза привыкли к полумраку, я увидел аккуратно сложенные в глубине вагона какие-то ящики.
Я подтащил один из них к свету, щелкнул ножом и принялся за вскрытие.
Это было не так-то просто — ящик оказался очень аккуратно сколоченным из фанеры и был к тому же обшит стальной лентой. Когда я снял крышку, оказалось, что внутри еще один ящик, вернее, картонная коробка.
И только открыв ее, я увидел то, что принесло мне столько неприятностей и и опасностей.
В коробке очень компактно лежали полиэтиленовые пакеты с чем-то белым. Я вытащил один из них не без труда — упакованы они были плотно. Покрутил в руках — запаяно герметично.
Я вскрыл ножом пакет и высыпал часть порошка на ладонь. Морфий? Героин?
Во всяком случае, не поваренная соль и не пищевая сода. И даже не кальцинированная И, вне всякого сомнения, не каустическая.
Я вернулся в кабину локомотива и повел вагон обратно, то есть, в сторону города. Но на мосту через ущелье я остановился.
Осторожно перейдя в вагон, я достал нож и принялся методично вспарывать пакеты и высыпать их содержимое в каньон.
Покончив с первым ящиком, я взялся за второй, а было их не так уж мало. Постепенно я приспособился, и скоро на пакет у меня стало уходить не больше секунды. Один из них, правда, я разрезать не стал, а положил в карман, чтобы вскоре отдать кое-кому.
Солнце заходило…
В Ченгир я вернулся уже почти в сумерках, усталый и разбитый. Назавтра я запланировал сделать еще одно важное для меня дело, причем, как я надеялся, последнее в этом краю.
