— Ладно, хватит тебе! — прикрикнул Сергей Юрьевич. — Понравилось… Документы есть?
Так. Документы на имя Рифата я оставил в тепловозе, так же как и на свое собственное. Но Света досконально обшарила карманы моих джинсов и извлекла на свет Божий ксерокопию стодолларовой.
Стоило Сергею Юрьевичу увидеть купюру, как он сразу же выхватил ее у Светы из рук и принялся внимательно рассматривать. Затем уставился на меня, и в его глазах я прочитал легкую злость и облегчение.
— Ты чего мне мозги пудрил? А? Где товар?
— Какой еще товар?
— Какой?!.. Ты ведь не из Казани. Ты из Ташкента, из этой артели экспедиторов по вызову, из «Навруза». Верно?
Что было делать? Я кивнул.
— Вот это лучше. Смотри.
Сергей Юрьевич достал свой бумажник, извлек из него настоящие сто долларов и положил на стол. Обе бумажки имели один и тот же номер, на что мне тут же было указано. Я почесал в затылке. По-доброму, мне нужно было испытывать облегчение, но я почувствовал, что события закручиваются в такой узел, из которого очень непросто будет выбраться.
Стараясь протянуть время, я взял обе купюры — подлинную и фальшивую, повертел их в пальцах, потом, почти машинально, сунул ту и другую в карман…
— Итак, продолжил Сергей Юрьевич, — ты должен был доставить вагон в город, но видишь же, что там делается. Я, вообще-то, собирался встретиться с тобой завтра, но мне, как видишь, повезло. Все равно вагон пришлось бы гнать сюда…
Мои мозги отказывались соображать. Я страшно хотел пить, ничего не понимал и больше всего на свете мечтал о том, чтоб немедленно оказаться дома, в Сибири. Но коль скоро меня опять угораздило вляпаться в историю, в которую я мог бы и не попасть, если бы поменьше врал, пришлось принять эту игру.
— Значит, сода здесь? — спросил Сергей Юрьевич.
— Здесь, — сказал я. На путях разъезда.
— Надо загнать вагон в тупик, — произнес Сергей Юрьевич. — Обстоятельства изменились, в городе пока делать нечего… Ты ведь умеешь на тепловозе?
— Ну. Я ведь сам и пригнал его сюда.
— А машинист?.. Ах да, конечно… Ну ладно. Света, дай парню воды, а то он намучился сегодня… И собирай на стол, у нас еще работа будет.
Эта Света то ли дала обет молчания, то ли боялась Сергея Юрьевича, но за весь день я так и не услышал ее голоса, за исключением двух-трех фраз, когда она отвечала своему шефу (а никем иным я теперь не мог его считать) на конкретно поставленные вопросы.
Я напился воды, закурил сигарету и, в ожидании обеда (Света чем-то гремела на кухне), включил радио в надежде услышать еще какие-нибудь новости. Новостей не было. Только музыка, самая разнообразная.
