В ясном утреннем свете ты выходишь на кухню и роняешь невзначай:
— А вы знаете, там, за кладбищем, есть дом богачей? У них там всякие оранжереи…
В это время на кухне была тетя. Она сыпала в тарелку кукурузные хлопья, подбирая со стола упавшие мимо. Тетя с мамой переглянулись, усмехнувшись уголком рта: они явно что-то скрывали.
— Она имеет в виду Хэтэуэев, — шепнула мама и прибавила чуть ли не умоляюще: — Не надо об этом говорить, тем более при ребенке: это и без того большое несчастье.
— Какое несчастье? — спросила я, а мама вспыхнула как газовый рожок:
— Значит, ты была возле этого дома? Я надеюсь, не в компании Мэри Джоплин? Имей в виду, узнаю, что ты играешь с Мэри, — живьем кожу сдеру. Даю тебе честное слово.
— Нет, я была там одна, без Мэри, — соврала я легко и непринужденно, — Мэри болеет.
— А что с ней?
— Лишай! — выпалила я первое, что пришло на ум.
Тетя прыснула.
— Чесотка, гниды, вши, блохи, — с наслаждением перечисляла тетя эти милые создания, — ничего удивительного. Я бы скорее удивилась, если бы Шейла Джоплин смогла хоть раз удержать дома эту замарашку. Хотя дома у них не лучше, живут как звери в норе. У них даже постельного белья нет, представляешь?
— Но звери хоть иногда вылезают из нор, — сказала мама, — а Джоплины нет, и их становится все больше и больше — целый табор в одном доме! Оттого они все время и дерутся как свиньи.
— А разве свиньи дерутся? — спросила я.
Но мама с тетей меня не слушали: они уже вспоминали одно происшествие, случившееся еще до моего рождения. Однажды какая-то женщина пожалела Шейлу Джоплин и подала ей кастрюлю с тушеным мясом, а Шейла, вместо того чтобы просто сказать «спасибо, не надо», взяла и плюнула в эту кастрюлю.
Тетя рассказывала об этом, словно в первый раз и словно все произошло вчера. Ее побагровевшее лицо живо воспроизвело всю боль этой доброй женщины с кастрюлей.
Мораль этой притчи торжественно вывела мама, словно под умирающий глас последней трубы:
— Вот как она оскорбила эту добрую женщину и испортила еду, которая могла бы насытить других бедных!
Аминь. На этой патетической ноте я выскользнула из кухни и выбежала на улицу.
И тут же передо мной, словно я нажала на кнопку, появилась Мэри. Она стояла посреди улицы, глазела на небо и ждала меня.
— Ты позавтракала? — спросила она.
— Нет.
Спрашивать об этом саму Мэри вообще не имело смысла.
— А мне дали денег на конфеты, — сказала я.
Если бы не эта история про Шейлу Джоплин и кастрюлю с мясом, то потом, когда я уже подросла, я могла бы подумать, что Мэри была всего лишь плодом моей детской фантазии. Но об этой кастрюле до сих пор рассказывают у нас в деревне и смеются: со временем этот случай уже перестал казаться таким гадким. Благословенно время, осыпающее нас волшебной пыльцой милосердия.
