На чемпионат Европы 1969 года мы поехали без тренера. Жук нам сказал: «Ребята, не волнуйтесь, может быть, я вас еще догоню».
Обычно спортсмены и тренеры уезжали раньше, адаптироваться, потом приезжала вторая группа — судьи, и наконец, третья группа — журналисты и туристы. Приехали судьи, Жука нет. Приезжают журналисты с туристами. У нас в этот день последняя тренировка на катке, завтра соревнования. Появляются Таня Тарасова, Плинер, Рыжкин, известный фотокорреспондент Дима Донской. Я стою у двери: входит один, второй, Жука все нет. Появился Рыжкин, я спрашиваю: «Виктор Иванович, а где Станислав Алексеевич?» Виктор Иванович тогда был начальником команды фигуристов в ЦСКА. Он отвечает: «Ириша, Жука не будет, но мы здесь, мы с вами». Он действительно нас опекал вместе с Таней Тарасовой и Эдиком Плинером. А Дима все время нас снимал. В основном эти люди нам помогали и поддерживали. Так я узнала, что ультиматум Протопопова — или я, или Жук! — был решен в пользу Олега. Иначе он отказывался участвовать в соревнованиях.
После короткой программы мы вновь, как в прошлом году, на третьем месте. Я помню, что накануне старта в произвольной программе я думала только об одном: лишь бы не спуститься ниже, как в прошлом году. Я так не хотела потерять третье место! Вновь раздевалка общая для всех, но это случилось в последний раз. Размявшись, мы шли дальше в другие раздевалки, те, что были свободными. С нами рядом все время были Рыжкин, Плинер и Тарасова. Прокаталась немецкая пара, народ свистел, визжал от восторга. Потом вышли Москвина — Мишин. Кто-то начал кричать: «Свободу Дубчеку!», кричащих стали освистывать, и, честно говоря, была тяжелая ситуация. Шестьдесят девятый год, сразу после событий в Чехословакии. И в разгар всего этого свиста и крика мы с Улановым вышли на лед. Но нас зрители почему-то поддержали, причем хорошо. Может, знали, что мы без тренера? Мы начали катать программу, сделали первую нашу комбинацию из четырех прыжков. Только мы приземлились после второго прыжка, публика сделала так: «У-ух!». И с каждым прыжком этот возглас нарастал. Когда мы делали вторую комбинацию, зал уже был целиком наш. Мы откатали технически чисто, но главное — эмоционально. Наше состояние совпало с эмоциональным состоянием публики. Такие выступления можно пересчитать по пальцам.
Нам выставляют баллы, и я вижу, что высокая оценка, высокая! А потом долго мы все ждем окончательного результата, ведь компьютеров не было. Тогда при подведении итогов, после окончания соревнований, устраивались маленькие показательные выступления. В это время и проводился подсчет. Мы знать не знаем, кто на каком месте. Все оценки стояли вплотную. Нам сказали, чтобы мы готовились к награждению. Мы быстро зашнуровываем ботинки. И тут нас объявили первыми!
