Хотя Белоусова — москвичка, Протопопов ее из Москвы пригласил в пару. Каталась еще у Жука пара Таня Жук — Александр Гаврилов. Таня — это сестра Стаса. На этом чемпионате в Братиславе Протопопов с Белоусовой заняли второе место. Первое место оказалось за канадцами — братом и сестрой Джилиник. Протопопову повезло, потому что сильнейшие, немцы Килиус — Боймлер, во время выступления столкнулись друг с другом при исполнении прыжка в либелу, то есть прыжка с вращением. И в середине программы остановились — из-за травмы не могли кататься.
По-английски этот прыжок называется флайн-кэмел, у нас почему-то прыжок в либелу. Это чисто советская выдумка, потому что мы долгие годы были оторваны от мира. Вот откуда появились нелепые названия вроде «двойного тулупа» и всякие другие «цааки». Сейчас мы в основном пользуемся международной терминологией. Но, по-моему, до сих пор половина наших тренеров до конца не знает международных названий элементов. Говорить «тулуп», как у нас это принято, нельзя, потому что это название произносится как «то луп»: «то» — «через», «луп» — «зубец», «через зубец». А у нас появились двойные зимние тулупы, тройные дубленки. Например, Жук сам «цааку» придумал. Откуда эта «цаака», которой в помине нет в международной терминологии? Но она была изобретена Жуком, постарались не по своей воле и другие советские тренеры.
Но я отвлеклась. Все, чего я достигла, выступая как одиночница, — хорошо выглядела в произвольном катании. Но приходилось катать и «школу». Жук, когда я рисовала на льду фигуры, подходил посмотреть и тяжело вздыхал. Помню его такой характерный жест, он безнадежно отмахивался. «А, — говорил он, глядя на мои следы, — букет моей бабушки!» И уходил. У меня был настолько комариный вес, что я сама собственного следа на льду увидеть не могла, что уж говорить об арбитрах. Вообще «школу» мне скучно катать. Говорят, те, кто владеет «школой», ловят в ней определенный кайф. Но умеет тот, у кого она получается естественно, от рождения — выучиться ее катать невозможно. К тому же я не понимала, зачем она нужна. Я не только не могла найти свой след — все эти «тройки» и «скобки» мне совершенно безразличны. Удивительно, но если говорить о технике в произвольном катании, то у меня тут достаточно богатый арсенал. Считалось, что человек, который хорошо катает «школу», хорошо владеет коньком. Но «школу» я катала отвратительно, а коньковая техника у меня была хорошая. Прыжок получался средненький. Поэтому после «школы» (а она всегда шла первой) я оказывалась где-то в конце второй десятки, а потом за счет произвольного катания поднималась.
