В Бингстоне мусор сжигали, и "Холмы" представляли собой неровное поле с огромными кучами золы, разбитых бутылок и прочей несгораемой рухляди. Раз в два месяца, видимо, бульдозер сгребал свежий мусор в новые кучи. При подъезде к "Холмам" я почувствовал витающий в воздухе характерный аромат таинственный смрад гниения и смерти.
В сотне ярдов справа от одной из куч давно сожженного мусора - наверху уже поросшей бурьяном - ютилась выбеленная ветрами и солнцем хижина, которой последние сто лет не касалась малярная кисть. Окна были закрыты пожелтевшими газетами и картонками. Из прилепленной к задней стене кирпичной трубы вился почти прозрачный дымок. По выбитым ступенькам я поднялся на широкое крылечко с двумя прорванными креслами-качалками. С крыльца открывался угрюмый вид на мусорную пустыню, и пепельные горы высились вокруг хибарки со всех сторон, точно песчаные ледники.
Миссис Симпсон меня удивила - она оказалась чистенькой очень веселой и приветливой старушкой, похожей на свежеиспеченную булочку. Седые волосы, расчесанные на толстенькие прядки, были аккуратно уложены вокруг головы, а на пухлом темном лице не было ни морщинки, вот только над беззубым ртом виднелись седые неровные усики да один глаз закрывало бельмо. Ее свитерок и простое платье были тщательно отглажены, а на ногах у неё я заметил новенькие тапочки. Комната, в которую я попал, открыв дверь - видно, единственная в этой хибаре, - явила моему взору музей старинной мебели, с угольной печкой, пылающим камином, масляной лампой, какими-то безделушками и широкой кроватью под безукоризненно белым покрывалом. Но, разумеется. повсюду витал этот мусорный запах.
Миссис Симпсон на вид можно было дать и восемьдесят и девяносто, если не сто лет, говорила она с чуть заметным южным выговором:
- Входи. Давненько меня уже не навещал такой молодой щеголь. Входи, парень.
Она кивнула на стул, перевязанный проволокой и веревочками. Стул обманул мои худшие предположения и не рассыпался, когда я осторожно водрузил на него свой зад.
- Моя фамилия Джонс, миссис Симпсон. Я писатель, журналист и хочу... мм... написать репортаж об убийстве Томаса в раздел криминальной хроники. Хотелось бы поскорее, пока, знаете, это ещё не стало вчерашней новостью. Я решил, что вы смогли бы мне рассказать об Обжоре Томасе.
- Я про тебя знаю - ты музыкант, остановился на постой у Дэвисов... прокаркала она, покачиваясь в качалке и не спуская с меня своего пристального взора. - Что-то все заинтересовались вдруг Обжорой. Вот давеча приезжали люди с кинокамерами да светильниками, все расспрашивали про него. Сняли меня и мой дом на кинопленку. Жаль, что им так сильно не интересовались, когда он был мальчишкой.
