Когда я спросил миссис Джеймс, девчонка продемонстрировала мне свое умение выдувать резиновый шарик и спросила:
- Вы кто?
- Ее знакомый, оказался тут проездом.
- А, знакомый... Так она месяц назад съехала.
- И не знаешь, куда? У меня мало времени, а я бы хотел её повидать.
Она передернула плечами, и мы оба бросили взгляд на пляшущие холмики под её рубашкой.
- Неа. Кажись, куда-то на Лонг-Айленд.
Врать она не умела.
- Жаль. Я ей деньги привез. Позвонил ей в больницу, да мне сказали, что она уволилась. А теперь, выходит, и переводом послать нельзя. Ну ладно, может, как-нибудь встретимся.
Мисс Смазливая Чернушка одарила меня натренированным взглядом из-под длинных ресниц.
- Откуда, говоришь, приехал, деловой?
- Из Чикаго. Там у неё двоюродная сестра.
- Ну так... - Яркие глаза оценивающе шмыгнули по мне, после чего она решила, что моя одежда пахнет бабками. - Скажу тебе по секрету, она тут живет. Пять звонков. Но она вернется не раньше четырех. Она накручивает какую-то кредитную компанию, вот я и соврала, что её нет. Либо зайди ещё раз, либо вечером позвони ей в больницу "Бульвар" - это в Бронксе. Она там трудится с прошлой недели.
- Спасибо тебе. Да, я смотрю, в ваших местах выращивают такие сладенькие фрукты!
Она с видимым удовольствием выдула резиновый шарик изо рта и щелкнула им.
- Это точно, да только бананов тут нет. Это же Большое Яблоко (1), деловой! - и с размаху захлопнула дверь. Ох уж эти дети - все на публику!
Я поехал по Сто двадцать пятой, нашел место для стоянки, бросил десятицентовик в счетчик. Сто двадцать пятая смахивает на главную улицу провинциального городка: стоит тут немного прошиваться - и обязательно заметишь знакомое лицо. Я ещё не успел раскурить свою трубку, как к моему "ягуару" подскочили два хмыря.
- Туи! Как делишки?
- Да вот, сижу, курю, - ответил я, обменявшись с ними рукопожатиями и недоумевая, кто бы это такие были. Скоро выяснилось, что мы вместе служили. Я вылез из машины, повел их в ресторан и купил по паре пива. Мы немного поговорили о волшебной стране наших грез - старом добром времени армейской службы. После второй кружки я их оставил и, отправившись на Сто тридцать первую улицу, пять раз нажал на кнопку звонка.
Через мгновение дверь мне открыла невысокая, но энергичная женщина темно-коричневого цвета. У неё было старое лицо и усталые руки, однако глаза ещё светились юным задором, и говорила она взахлеб, точно девушка. Когда я спросил: "Вы миссис Джеймс?" - она затараторила:
