— Вас, кажется, интересует Инга Михно. Я одно могу сказать своему любимому и самому многообещающему студенту: если он неспособен, подобно Христу, пройти это море, не замочив ног, лучше не ступать в его пучины.
Но он ступил. Была весна двадцать восьмого года. По Арбату тарахтели пролетки, кричали мальчишки-газетчики, торопились мимо прохожие, неторопливо оглядывая проходящих женщин, шли высокие молодые командиры в длинных шинелях. Инга стремительно подошла к нему, посмотрела глубокими синими глазами и сказала: «Исидор, я люблю вас. Я буду вам хорошей женой».
Он так любил ее тогда, так поклонялся ей, что тут же упал на колени на мокрый асфальт и поцеловал край ее манто. Она смотрела на него сверху и улыбалась. Но когда он молитвенно поднял голову снизу то увидел, что краем глаза она следит за прохожими, которые оглядывались на них, и что вся эта сцена нравится ей своей нездешностью и необычайностью. Его тонко и предостерегающе кольнула в сердце игла. Но он любил Ингу и верил ей и готов был уже к тому, что за это счастье придется заплатить очень и очень дорого...
Невдалеке между деревьями проехали Хорь и Глист.
— Какая сука этот Седой,— сказал, ощеряясь, Хорь.— Тихий, падло, а как подфартило, удрал и не свистнул.
— Ты только шепни словцо,— сказал Глист, надуваясь от новой, недавно пришедшей к нему мужественности.— Только шепни, я его, волчару, с-под земли достану.
Они проехали мимо, Соловово их не окликнул. Вот кому он нужен, только этим! И тут же увидел Алеху. Тот шел, сторожко оглядывая каждый куст, из-под ладони всматриваясь вдаль. Наверное, хотел догнать Хоря.
— Надумал предать ребят,— вдруг понял Соловово.— Узнал, что меня нет, решил, что я сбежал, и бояться ему теперь нечего. Так зачем ему молчать о сговоре у озера?
Соловово бесшумно сел. Нет, была в мире для него еще одна задача, и ради нее стоило преодолеть себя и жить. И в этот миг совсем рядом прошли Альбина и Колесников.
— Это такой мужик...— говорил Колесников.— Нет, Аля, этот не сбежит и других не продаст. Мало ли что он говорит, я не по словам, по поступкам сужу: наш он, и друг, каких мало.
Нет, он не был одинок, он был нужен хотя бы этому высокому, закаленному войной и лагерем человеку, и он обязан был быть с ним рядом.
— Володя,— позвал Седой. Колесников оглянулся и кинулся к нему, весь освещенный радостью.
Что с тобой, Викентьич?
— Нога! Кажется, вывих.— Рядом присела Альбина, властно охватила и сжала его щиколотку, крепко дернула.
