— Большевиков. И в расход их пускал без всякой милости.
— Большевики-то все сплошь жиды были?
— А хоть и русские,— ответил Лепехин.— И ты меня, брат, этим не упрекай. Я их, гадючье племя, как стрелял, так и стрелять буду. Ну зачем, скажи, ты с собой столько народу тащишь?
Алеха услышал, как они разливают и пьют спиртное, у него запершило в горле. Подумал с завистью: «жизнью наслаждаются, гады, а нам — так шиш».
— У границы всех отправим червей кормить,— снова раздался голос Хоря. Он что-то жевал и смачно чавкал.
— Альбину попридержим,— сказал Лепехин и потянулся.— Королевна-баба... Сгодится на дорожку.
Глист противно захихикал.
— Насчет Альбины решим,— помолчав, сказал Хорь,— а остальных — где-нить на дороге, чтоб нежданно.
— Добро,— заключил Лепехин,— чтоб визгу было меньше. Лей! — О жестяное днище крышки опять ударила струя.
У Алехи в животе странно захолодало, он хотел привстать, а ноги не держали, «Сволота!.. Вот как? Так вот они как... Ладно».
Он сидел на мокрой траве, ладонь его заледенела от сырой пропрохлады валуну. «Значит, всех кончат... А меня-то за что?» Он рывком встал и бросился к костру. Не-ет, братцы, меня так не возьмешь. Я всякое видел и выжил. Я вам не бычок на веревочке,— судорожно думал он, спускаясь с обрыва. Внизу в наползающем лунном свете видны были силуэты сидящих у самой воды канавщиков, шел негромкий разговор. Едва Алеха спустился, рассыпая сапогами мелкие камешки, разговор угас. Потом Нерубайлов сказал:
— Нет, ребята, надо этих гнид передушить, иначе они нас передушат, и вас, гражданин, тоже.— Он кивнул в сторону Соловово.
Опять помолчали. Потом взволнованный голос Колесникова спросил:
— Сейчас-то, интересно, чем они занимаются?
— Пьют,— откликнулся Алеха.
— Где достали? — с завистью спросил Чалдон.
— Корнилыч покойный сберег.
— Да, а выпить бы сейчас в самый раз,— вздохнул Алеха,— они ведь пришить нас собираются. Как к границе дойдем...
Слышно было, как сыплется песок, уносимый волной.
— Кранты, значит? — ужаснулся Чалдон.— Да что ж мы, паря? Аль мы скот безрогий?
— Спокойно,— сказал, повышая голос, Колесников.— Давайте, товарищи, обсудим ситуацию. Теперь точки над «и» расставлены. У нас выход только один: бороться.
— Надо к Порхову идтить! — продолжил Нерубайлов.— Он начальник, пусть и командует.
— Сломался он, робята,— уставшим голосом продолжал Алеха.— Альбина его подбивала, говорила, действовать надо. Отказался.
Опять замолчали. Издалека ровно шуршала тайга, да неслась пьяная песня из провиантской палатки.
