В институте он записался в секцию бокса и к третьему курсу выиграл первенство города в своем весе. Вот тогда и наступила минута торжества. Он стоял в зале, окруженный парнями из своего института, и, натягивая спортивный костюм, коротко отвечал на вопросы. Внезапно среди тех, кто его окружал, он увидел восторженное лицо Вальки Милютина. С тех пор прошло много лет, и все эти годы Порхов никому и ни в чем старался не уступать.
Вошли рабочие, и он очнулся от воспоминаний. Один был длинный и тощий парнишка в спецовке, другой — могучий приземистый мужик в кепке, третий — светловолосый красавец в телогрейке нараспашку.
— Звали, начальник?
— Садись, ребята,—сказал Порхов и подождал, пока они расселись, двигая табуретками.— Назовись по одному.
— Шалашников! — бабьим дискантом сказал длинный и, странно двинув бровями, взглянул на него.— Валерий Петрович.
— Лепехин,— увесисто сказал мужик и посмотрел из-под широкого лба твердыми желтоватыми глазами.
— Аметистов Георгий,— заулыбался красавец и взмахнул шевелюрой. Золото волос мягко вспорхнуло и мягко же опустилось на голове.
— Где до этого работал? — спросил Порхов, глядя на длинного.
Тот заиграл бровями, заулыбался щербатым ртом:
— А где ни придется.
— Канавщиком был?
— И это умеем.
— В какой экспедиции?
Он спрашивал, а сам на скуле своей чувствовал тяжелый взгляд приземистого и от упорства и тяжести этого взгляда весь закипал. Но именно оттого, что весь уже полон был внутри гнева, особенно старательно допрашивал длинного:
— Где работал на Севере?
— На Нижнем Илиме! — сказал длинный и невесть от чего захохотал, поглядывая на товарищей.
Порхов искоса оценил поведение остальных, но те сидели тихо. Приземистый, поймав его взгляд, отвел глаза.
— Чего ржешь, Глист? — сказал он и, обращаясь к начальнику, пояснил: — Он у нас блажной, гра... товарищ начальник. Найдет на него: ржет или морду корчит, а насчет работы справный. Я с ним был на Нижнем Илиме, работает надежно.
— У кого вы были в партии на Илиме? — Порхов стиснул челюсти. Надо было проучить за дурацкий смех длинного, но основательность здоровяка сдерживала его.
— У этого...— морща лоб, вспоминал Лепехин,— так что у Чугунова.
Порхов покопался в памяти. Чугунова он не помнил, хотя на Нижнем Илиме знал многих. Врет? Выхода все равно не было, недобор рабочих грозил затяжкой работ, крахом всех его планов.
— Чего там искали-то? — спросил он лениво и вдруг резко повернул голову к длинному.
Тот закрутился на месте и испуганно отвел глаза.
