— Ну, так как же его зовут? — повторил следователь.
— Мне не хотелось бы отвечать на этот вопрос, — сказал учитель.
— Почему?
— Потому что это не имеет отношения к делу.
— Об этом можем судить только мы, — возразил следователь.
— Я тоже могу судить об этом, — сказал учитель. — Вы спрашиваете, где я был в тот вечер, я вам отвечаю. Если вы знаете, что убийство было совершено именно в это время, то я вам говорю, что меня тогда поблизости не было.
— И все-таки я настаиваю, — сказал следователь. — Сказать правду в ваших же интересах.
Учитель промолчал.
— Мы не можем перейти к дальнейшему, не выяснив, где вы были в тот вечер.
Человек в кепке вмешался в разговор:
— Я думаю, что мы сможем к этому еще вернуться. Продолжим. Вы хорошо знаете бухгалтера Таджибекова Уктамбека Таджибековича?
— Давно знаю, — сказал учитель Касым.
— Что вы можете о нем сказать?
— Говорят, он хороший бухгалтер.
— А еще?
— Во всяком случае, ничего плохого об этом человеке я не знаю.
— Сколько лет вы его знаете?
— Тридцать, — сказал учитель.
— Тридцать? — удивился следователь. — Вы с ним дружили?
— Нет. Мы учились вместе в школе и жили на одной улице.
— В школе вашего отца?
— Да, в школе моего отца.
— А ваш отец и отец Таджибекова дружили?
— Нет.
— Ну хорошо. А почему же вы не дружите? Тридцать лет знаете друг друга, вместе учились. Почему вы не дружите? Он вам чем-нибудь неприятен?
— У меня плохой характер, — сказал учитель Касым. — Я человек замкнутый, сержусь по мелочам.
— Как вы думаете, — спросил русский, — Таджибеков годится на пост председателя махалинской комиссии?
Учитель удивленно посмотрел на него. Во-первых, странно было то, что этот русский так хорошо и без акцента говорил по-узбекски, а во-вторых, еще более странным было то, что он спрашивает его о таких вещах.
— Почему вы спрашиваете меня об этом?
— Потому что вы один из уважаемых людей, член махалинской комиссии, учитель, воспитатель подрастающего поколения. — Все это русский говорил по-узбекски. — Ваше мнение дорого стоит.
— Вы меня простите, — сказал учитель, — но вопрос о том, кто достоин и кто не достоин быть председателем комиссии, могут решить только выборы. Разве в милиции решать этот вопрос?
Узбек-следователь обиделся за своего товарища.
— Значит, вы ничем не хотите нам помочь, — сказал он. — Идите, мы вас еще вызовем.
Когда учитель вышел, русский поднялся.
— Ну, я пошел в управление, — сказал он, — Что ты, Абдулла, думаешь про этого?
— Темнит, — сказал следователь.
