— Я понимаю.
Мы принялись уминать домашнюю выпечку миссис Брук, которая к слову была восхитительна. Даже за такое, уже можно было простить все остальные чудачества мамы Эми.
— Очень вкусно, — отозвалась я, лишь после того, как разом проглотила миндальный кекс.
— Я рада.
Эми вела себя сдержанно, словно боялась сказать или сделать что-нибудь лишнее в моём присутствии.
— Расскажи о своём имени. Ты обещала, — начала подначивать я подругу.
— Ладно, — согласилась она. — Слушай.
Вся странность имени Эми заключалась в её страхах перед ним.
Её назвали в честь дальней тётушки, которая была очень скверной, а под час и злобной женщиной. К старости та сделалась практически сварливой старухой, которая была зла на весь свет.
Её можно было понять. Женщина была одинока и часто слышала от своих соседей гадости про себя. Здесь нетрудно закрыться от мира. Люди порой бывают очень жестоки в суждениях о тех, к которым не имеют ни малейшего отношения.
Мне было бы жаль одинокую женщину, но Эми говорит, что от произношении её полного имени у неё мурашки под кожей начинают бегать. Перед ней сразу всплывает портрет тётушки Эмелл, которая не была образцом любезности.
Эми боится стать такой. Она считает, что думая, каждый раз о ней, когда произносят её имя вслух, она проецирует линию поведения и жизни той, которой так боялась в детстве.
— Считаешь это глупостью? — спокойно спросила Эми. — Не бойся, скажи как есть.
Помедлив и осмыслив всю историю, я решила заговорить:
— Не считаю. У каждого человека в душе есть свои страхи, свои тёмные углы, куда он старается не заглядывать. Я боюсь и избегаю одного, ты совершенно другого. Это нормально.
— Думаешь. Спасибо за добрые слова, Со.
— Теперь я понимаю, почему ты мне сказала, что надо представляться тем, кем себя чувствуешь. Мне нужно тебя поблагодарить за это. Спасибо.
После недолгого, но неловкого молчания Эми решила начать убирать со стола. Я взялась за мытьё посуды, а Эми встала с вафельным полотенцем слева от меня, готовая вытереть и убрать подальше яркие тарелки и кружки.
— Знаешь, мне очень нравится моё имя — Эми. Я к нему привыкла. Оно стало моей частью.
— Я знаю. — эхом отозвалась я подруге, не отрываясь от такого занятного дела, как мытьё посуды.
Домой я вернулась уже, когда на город стали наползать сумерки. Сухо поздоровавшись с мамой, я проползла на верх, в свою комнату и рухнула на мягкую кровать.
День выдался примечательный. Нужно было немного отдохнуть и набраться сил для завтрашнего дня.
