– Он и со Всеволодом почти не общался, – напомнил Коля.
– А конкуренты? – спросил продюсер. – Враги есть?
– Конечно, есть, – хмыкнул Тимур. – Неужели вы думаете, что у бизнесмена – тем более финансиста – такого ранга может не быть врагов?
– Давайте поговорим о конкретных, – предложила я. – Есть ли разоренные Дмитрием конкуренты? Я не думаю, что нам стоит учитывать несправедливо – или справедливо – уволенных сотрудников, обиженных на Дмитрия. Как мы все согласились, эта операция требовала больших финансовых вливаний. А если кто-то разорился из-за Дмитрия, а потом поднялся? Или нашел… спонсора? Я не знаю, как в данном случае лучше выразиться.
– Кому он подпортил карьеру? – добавил продюсер. – К кому не проявил снисхождения, хотя мог бы?
– В высших сферах финансового мира – как, впрочем, и не только финансового – нет места снисхождению, – заметил Тимур.
– Это понятно, – кивнул продюсер. – Но вам на ум приходят конкретные кандидатуры? Сильно обиженных? Разоренных?
– Мне лично приходят уволенных, – признался Коля. – Но все это – мелкие сошки. Их никто не стал бы воспринимать всерьез. И знали они мало.
– Были двое, – с самым серьезным видом кивнул Тимур.
– Когда? – удивленно воскликнул Коля.
– Ты еще не работал на Дмитрия Петровича. В конце девяностых.
– Но время-то тогда было…
– Это неважно, – заметил продюсер. – Для человека не играет роли, когда его разорили – в бандитские девяностые или в более спокойном двадцать первом веке.
– Расскажите, – попросила я у Тимура.
Продюсер и Коля кивнули.
– Один мужик из окна выпрыгнул, записку оставил. И не только записку, а письма разослал в различные инстанции. Везде просил защитить семью. Дмитрий Петрович тогда много денег потратил, чтобы замять дело. Хотя тот тип сам виноват. Он Димины деньги потратил, а Дима совершенно справедливо потребовал возместить убытки. Предложил продать загородный дом, городскую квартиру, машины… Дима все деньги с его личных счетов снял. Мужик дом продал, машины продал, а из окна квартиры сиганул.
– И чем дело закончилось? – поинтересовалась я.
– Квартира осталась семье. Я не знаю, что сейчас с ними. Вообще-то Дима был прав…
– Что именно мужик сделал? – спросил Коля.
– Играл на бирже. Димиными деньгами. То есть занимался тем, чем должен был – мы же вкладываем деньги в акции, играем на понижение, на повышение, – попытался Тимур объяснить нам с продюсером. – В компании есть определенные средства, которые на это выделяются. Это одно из направлений нашей деятельности. Но решение принимается, так сказать, коллегиально. Ни один человек не имеет права решать, что деньги пойдут на эти акции, а не на те.
