— Хорошо, — медленно и раздельно проговорил Даниэль. — Сандерсон ценит тебя, русский. Я не хочу ссориться с тобой. Пока что.
— Я тоже, Даниэль. До встречи.
Обогнув латина, я не слишком медленно, но и не торопясь направился к выходу из двора, прислушиваясь к шагам Сикейроса за спиной. Никто из компании не произнес больше ни слова, но вздохнуть свободно я смог только когда мы оказались уже на улице, вдали от тяжелых взглядов латиносов.
Наверное, ещё целый квартал мы шли молча, прежде чем я посмотрел на Хорхе.
— Наркотики, — не дожидаясь вопросов, негромко проронил Сикейрос, глядя себе под ноги. — Нашел у двенадцатилетнего подростка приличную дозу — Даниэль дал ему право быть дилером среди малолеток в своем районе. Выкинул в канализационный люк. Очевидно, парень пожаловался Даниэлю. Мне надо или рассчитаться за товар, или дать себя отделать.
— Или уехать из района.
Сикейрос внимательно посмотрел на меня, и мне стало стыдно.
— Ты действительно думаешь, что меня не найдут? Начну бежать — дам зеленый свет на то, чтобы меня ловили.
— Логично, — вынужденно признал я. — И что будешь делать?
— Прятаться за твоей спиной, русский, — невесело улыбнулся Хорхе.
Наверное, это было первой шуткой, которую я услышал от него. Я улыбнулся в ответ и ободряюще хлопнул его по спине.
— Пожалуйста, — сказал я, хотя «спасибо» так и не предшествовало. — Сколько же ты им должен, защитник детских прав?
— Ты ещё предложи уплатить мой долг, — почему-то разозлился Сикейрос, и это было тоже первый раз за всё время нашего знакомства. — Это не твое дело и не твоя жизнь, не лезь в это болото. Улетай поскорее отсюда и забудь всё, что здесь видел, как страшный сон.
Мне стало обидно. Хорхе другими словами сказал то же самое, что Джулес при нашем первом знакомстве. Но ведь я живу здесь, с ними. Мне, наверное, безумно повезло, что я так быстро здесь устроился. И я старался влиться в их компанию — как существо социально зависимое, я тоже нуждался в общении. Неужели Хорхе думает, что я боюсь?
— Как знаешь.
Я не стал злиться на него. Гораздо больше я переживал — ведь на работе Хорхе будет один. И возвращаться домой — тоже один. Зная это, чем оправдаю себя потом, если с ним что-то случится?
— Береги себя, — как можно ровнее сказал я, прощаясь с ним у автобуса. Сикейрос не ответил, забираясь внутрь.
Я взглянул на часы, дожидаясь своего автобуса. Хорхе уже уехал, и стало неожиданно одиноко. Опершись спиной о железный столб, я задумался. Работа съедала всё время, все силы и весь мозг. Я уже ни о чем не думал, ничего не желал, и чувствовал себя с каждым днем всё хуже. Наверное, проснулась ностальгия, потому что мне становилось душно в этом городе. Кому я здесь был нужен? Дома — родственники, близкие, друзья и знакомые. Здесь я один. Случись завтра со мной что, подловит ли меня местная банда на улице или пырнут ножом в баре — кто вступится за меня? К кому обратиться за помощью? Да никому я здесь не нужен. И я теперь совершенно не понимал тех авантюристов, кто искал счастья на чужой земле.
