— Мы в порядке, — сказал Лоусон. — Заклинание с кизилом защитит нас.
— Ты так думаешь. Не забудь, что мы волки, создания, выращенные для сражений, не для заклинаний и зелий, — возразил Эдон.
— Я думаю, мы должны остаться, — сказала Тала, многозначительно взглянув на Лоусона.
— Я тоже так думаю, — сказал Рейф. — Мне здесь нравится.
— Что ж, если мы остаёмся, было бы здорово найти способ вернуть нам телевидение, — сказал Малкольм.
— Мы проверим, — быстро сказал Лоусон, и махнул рукой Тале, чтобы она шла за ним.
Оказавшись на улице, они быстро вышли из тупика по направлению к более населённой местности, где вскоре стало ясно, что света нет во всём городе, не только в их доме. Тайна разгадана, у них было немного времени побыть наедине.
Они нашли пустую лавочку и сели. Лоусон уткнулся носом в шею Талы.
— Не думаешь, что пришло время рассказать парням о нас? — спросил он. Тала покачала головой.
— Я думаю, всё ещё надо подождать. Рейф и Малкольм, возможно, не готовы узнать, и Эдон всё ещё грустит об Ари.
Это была правда; неделю назад был восемнадцатый лунный день Ахрамин, и Эдон впал в хандру, не выходя из неё несколько дней. Лоусон был довольно подавлен и сам. Они все знали, что это значит. Если Ахрамин была еще жива, не было никакой гарантии, что собаки позволили ей жить после их побега, она была, конечно, и сейчас собакой, поэтому они никогда не смогут вернуть ее.
— Я думаю, ты права, — сказал он. — Мы просто должны быть осторожными.
— По крайней мере, ты вовремя спас Эдона, — сказала Тала. Самый старший смог протянуть до восемнадцати дней, не превратившись, а волк, которому удалось протянуть так долго не превращаясь в цербера становится свободным навсегда. Они планировали вечеринку — сюрприз для него в эту ночь, что было для него неожиданностью. Лоусон скопил немного денег, чтобы купить небольшого поросёнка у местного мясника, Рейф и Малкольм установили самодельную решётку для гриля, сделанную из бочки и оконной решётки.
— Мы должны вернуться домой и начать обед, — сказал Лоусон.
Он провёл этот вечер, готовя пищу и радуясь, что гриль не требует электрического питания. Эдон, казалось, оценил жест и задул свечи на торте с улыбкой. После съеденного куска торта, Малкольм вдруг заявил, что у него появилась боль в животе.
— Не нравится глазурь? — Пошутила Тала. Малколм покачал головой.
Он был худой и бледный, костлявые ребра виднелись через его тонкую футболку, и, когда он наклонился, лопатки торчала из его спины, словно небольшие крылья. Лоусон надеялся, что он станет сильнее, и подкладывал ему добавку, но, кажется, ничего не помогало.
