О маленьких рыбаках и больших рыбах. Наш аквариум | страница 47

Валы становились все более и более пологими, наконец, и совсем их не стало заметно, а лодку нашу за это время течение пронесло и мимо второго, и мимо третьего красного бакена.

Смотрю, на берегу крошечная избушечка стоит, в одно окошко, но как следует избушечка — бревенчатая и с тесовой крышей. Косяки окна выкрашены яркой зеленой краской. Рядом стоит высокий полосатый шест с железным флюгером в виде флага, а на нем изображены крест-накрест топор и якорь.

Шурка направил лодку к этой избушке, и скоро мы были совсем близко от нее.

Вижу, около избушки на скамейке старичок сидит, посвистывает и нам улыбается, на фуражке у него, как и на флюгере, тоже топор и якорь, усы и борода аккуратно подстрижены, рубашка розовая ситцевая, а на ногах опорки. Спрашиваю я у Шурки:

— Это и есть Яков Иванович?

— Он самый. Ишь, сидит, как соловей посвистывает.

Ткнулись мы в берег против избушки возле большой лодки. А Яков Иванович нам сверху, с берега ласково так говорит, точно журчит:

— А, молодчики, молодчики приехали! Милости просим! Милости просим, — а потом вдруг без всякого перехода как закричит громовым голосом: — Вот я вас, дьяволята, прутом хорошенько выхожу! Зачем под пароход лезете! Мало вам реки-то! Утонуть хотите!

Я даже вздрогнул от неожиданности. А остальные ребята и ухом не повели, как будто так и надо.

А Яков Иванович уж снова сверху журчит ласково:

— Хлебца мне привезли. Ну, спасибо, спасибо! Соскучился я без свежего-то хлебца.

Как будто, у него два голоса — один ласково так журчит, а другой, как труба, гремит.

Вылезли ребята на берег, а мы с Шуркой остались вдвоем на лодке — с удочками своими возимся. Собрал Шурка удочки и говорит:

— Лодку-то привязать надо. Сумеешь, что ли?

Мне даже обидно стало.

— Что ты, — говорю, — обо мне думаешь? Неужели я так уж ничего и не умею. Конечно, привяжу!

— Ну, смотри, привяжи. Да чтобы не унесло, а то лодка у нас чужая, — вылез из лодки и поднялся на берег.

Кончил я возню с удочками, положил их возле на берег и принялся лодку привязывать. Замотал хорошенько веревку на колышек да еще к цепи, которой была привязана лодка Якова Ивановича, конец веревки припутал. Ладно, думаю, теперь крепко будет. Нарочно развязывай, так не скоро развяжешь.

Поднялся и я на берег, поздоровался с Яковом Ивановичем. Мне он понравился — лицо открытое, глаза веселые, добродушно так смотрят из-под колючих бровей. А ему уж ребятишки сказали, кто я такой.

— Так ты в Людец погостить приехал? — говорит Яков Иванович. — К Бутузовым? Доброе дело! У нас, в Людце-то, хорошо. Вот хоть бы у меня — смотри, благодать какая! — и обвел вокруг себя рукой.